Вечером в пятницу в условленный час Одэ де Вальвер постучал в дверь дворца Соррьентес. В отличие от мэтра Ландри он прибыл с парадного входа. Дверь мгновенно распахнулась, и он очутился в просторном коридоре, освещаемом множеством свечей, горящих в массивных напольных бронзовых канделябрах. Перед каждой дверью, опираясь на алебарду, застыл страж со шпагой на боку. Повсюду бесшумно сновали слуги геркулесового сложения; несмотря на позднее время, посетителей было много, и слуги, кланяясь каждому в зависимости от его звания, торжественно, словно священнослужители в храме, провожали их в богато обставленные приемные, откуда в урочный час гостей должны были пригласить в кабинет хозяйки дома. Все делалось очень ловко, с быстротой и сноровкой, присущей людям, умеющим ценить свое время и бережно относиться к чужому.

Едва Одэ де Вальвер переступил порог, как к нему метнулся вышколенный слуга. Вальвер назвал свое имя, и его тут же отвели в маленькую гостиную и оставили одного. По пышности убранства гостиная ничуть не уступала коридору. Вальвер был ослеплен внезапно окружившей его роскошью.

— Однако! — пробормотал он себе под нос, стараясь скрыть охватившее его изумление. — Неужели я ошибся и пришел в Лувр? Охрана, стража, дворяне, офицеры, пажи, слуги, лакеи — всех не перечесть! А эта мебель, эти ковры, эти гобелены, эти картины, эти многочисленные драгоценные безделушки! Нет, черт возьми, положительно я попал в Лувр!

Одиночество Вальвера длилось не более минуты. Вскоре появился д'Альбаран, и тотчас же начался утонченный обмен любезностями. Ни разу не запнувшись, Одэ де Вальвер отвечал поклоном на поклон, комплиментом на комплимент, улыбкой на улыбку.

— Я буду иметь честь проводить вас в личные покои ее высочества; принцесса уже ждет вас, — объявил д'Альбаран, завершив церемонии.

И на правах старого знакомого взял Вальвера под руку. Они прошли через ряд комнат, обставленных с той же поражающей воображение роскошью. Ощущая на себе внимательный взгляд провожатого, Одэ де Вальвер хранил на лице выражение полнейшей невозмутимости. Но несмотря на видимое равнодушие, он все более приходил в восторг от увиденного и говорил себе:

«Лучшие мастера из Италии, Испании и Франции отдали плоды трудов своих в эту сокровищницу, лучшие ювелиры не пожалели для нее своих драгоценностей! Я никогда и не подозревал о существовании подобной роскоши; но с каким умением, с каким вкусом расставлены, разложены и развешаны все эти сокровища! Пожалуй, все-таки я попал в Лувр! Нет, клянусь Господом, это жилище самого бога Плутоса! »

В нескольких гостиных толпились посетители в роскошных одеждах; они терпеливо ожидали назначенного им часа и чинно прохаживались, вполголоса разговаривая между собой; среди них бесшумно сновали лакеи. Затем Одэ и д'Альбаран миновали анфиладу безлюдных покоев — тихих и сумрачных. Тишина и полумрак были здесь столь гнетущи, что Вальвер бессознательно замедлил шаг и стал передвигаться на цыпочках, опасаясь невзначай нарушить это мрачное безмолвие. Словно ступив под гулкие своды храма, он тихо отвечал на вопросы своего спутника, страшась услышать собственный голос, отраженный многократным, улетающим ввысь эхом. Впрочем, д'Альбаран первым обратился к нему шепотом.

Наконец они вошли в маленькую комнату, своим убранством напоминающую молельню. Повсюду горели свечи розового воска, источавшие легкий нежный аромат. В широком и глубоком кресле, более напоминающем трон, сидела женщина. О, что это была за женщина!.. Ее красота поражала, завораживала и казалась сверхъестественной. На вид ей было не больше тридцати лет. Ее фигуру облегало ослепительно белое платье из тончайшего льна без единого украшения: очевидно, дама не любила драгоценностей, ибо носила только лишь матово поблескивавшее тонкое золотое обручальное кольцо. Как мы уже писали, ее огромные бархатные глаза смотрели томно и нежно.