|
Ла Горель уносила с собой ребенка, пряча его под своим широким плащом. Она хотела поскорее оказаться подальше от Парижа, поэтому целую неделю мы шли без отдыха, останавливаясь лишь для того, чтобы восстановить свои силы. По истечении этого срока она решила, что мы уже достаточно ушли от города, и позволила себе как следует отдохнуть. Мне пришлось приняться за свою обычную работу. Надо вам сказать, что когда Ла Горель принесла Лоизу, малышке было не больше года. Она была одета в грубые и грязные лохмотья. В дороге Ла Горель наряду с прочей поклажей поручила мне нести сверток, который, по ее словам, стоил больших денег, и пригрозила, что если я его потеряю, то мне не поздоровится. Я очень испугалась и с тех пор берегла сверток как зеницу ока. Но однажды меня одолело любопытство, и я решила заглянуть в него. Внутри лежала детская одежда — такая роскошная и нарядная, какую только можно себе представить. Я поняла, что это одежда Лоизы и что Лоиза была ребенком из знатной дворянской семьи, ибо на каждой вещице красовались короны. Сама не зная зачем, поддавшись какому-то неясному порыву, я вытащила оттуда маленький детский чепчик, отделанный дорогими кружевами.
— Который, я надеюсь, вы сохранили? — Еще бы! Вдруг он поможет установить, кто родители малышки? — На нем тоже вышита корона? — Да, корона маркиза… Об этом я узнала позже. — Так значит, девочка — дочь некоего маркиза? — взволнованно спросил Вальвер. — Я уверена в этом. — А дальше? Дальше? — жадно вопрошал молодой человек. — Старуха больше ничего вам не говорила? — Нет, — улыбнувшись, ответила Мюгетта. — В первом же большом городе, куда мы прибыли, Ла Горель, чья алчность была поистине неуемна, продала детскую одежду. Видимо, сделка была выгодной, поэтому она ни словом не обмолвилась о пропаже чепчика. Не стоит и говорить, что я, лишенная любви и ласки, сразу же привязалась к похищенному ребенку. Девочка была такая милая, такая хорошенькая и… такая несчастная! Она быстро поняла, что я одна защищаю ее и люблю, и платила мне своей трогательной детской привязанностью. Представьте себе, как я была счастлива! Наконец-то подле меня появилась любящая душа! Меня, подкидыша, как называла меня Ла Горель, любили! Теперь мое жалкое существование озаряла улыбка белокурого ангелочка. Мы обосновались в одном из больших городов, и для Лоизы началась та же жизнь, которую некогда вела я. Дождь ли, снег ли, палящее солнце — Ла Горель, прихватив с собой Лоизу, шла на паперть и заставляла ее протягивать свои замерзшие ручонки навстречу прохожим, прося подаяние. — Она так делала?.. — сдавленно спросил Вальвер. — И тоже щипала ее, чтобы заставить плакать? — Ее крохотное тельце было сплошь покрыто синяками. — О, гнусная ведьма! Только попадись она мне! Мучить бедных детей! Чума ее забери! Пусть дьявол унесет ее к себе в пекло! Мюгетта коротко взглянула на него и продолжила свой рассказ: — К счастью, это длилось недолго, ибо Ла Горель никогда не любила утруждать себя. Она поручила девочку мне, и с тех пор жизнь Лоизы изменилась к лучшему. Однако теперь я была обязана приносить заработок за двоих, иначе… — То есть вы работали за себя и за малютку, — перебил растроганный до слез Вальвер. — Ну, конечно. Признаюсь, в те времена мне доставалось много колотушек и мало хлеба. Однако для меня было истинным счастьем встретить на своем пути такого ангелочка, как Лоиза. Без нее я бы никогда не отважилась сбросить с себя гнет этой злобной женщины и — кто знает? — может, в конце концов я бы и скатилась в ту пропасть, куда меня неуклонно подталкивала Ла Горель. Но как бы там ни было, я твердо решила, что не допущу, чтобы моя дочь терпела все те мучения, которые когда-то пришлось вынести мне. |
