— Вы часто виделись? — перебил его мэтр Робьон.

— Очень часто. Обычно мы встречались в манеже. Ван дер Трост очень любит лошадей; я подумал, что, возможно, именно поэтому ему так понравилась легенда о часовне Прощения… Иногда он приглашал меня пообедать. Он был всегда очень любезен.

— Еще бы, — с иронией заметил мэтр Робьон.

— Разрешите же… — снова вмешался Ван дер Трост.

— Всему свое время, — властно ответил мэтр Робьон. — Жан-Марк еще не закончил.

— Я почти все сказал. Я ему доверился, и в этом была моя ошибка… — Жан-Марк повернулся к Жауанам. — Он обещал мне, что оставит нас троих в замке и будет финансировать мои опыты… Я подумал: если уж спасти замок невозможно, так пусть хоть его купит хороший человек. Мне так хотелось осуществить свой проект! И я ведь никому не хотел причинить вреда… Ван дер Трост дал мне денег и сказал, что вернет их себе позднее — из выручки от представлений. Он предложил мне работать над проектом постепенно — сначала звук, потом освещение и в конце — комментарий. Если я сумею хорошо выполнить запись шумов, что казалось ему наиболее трудной частью работы, то он обещал поручить мне производство всей установки и хорошо оплатить мой труд. Это, конечно, меня обрадовало.

— Мы тебя понимаем, мой бедный Жан-Марк, — сказала мадам Робьон.

Мэтр Робьон закурил.

— Это он выбирал места, где размещать колонки?

— Мы это делали вместе. Я готовил чертежи. Это было несложно. Главное, чтобы аппаратура не была видна, иначе пропал бы весь эффект. Лошадь должна была проходить там, где можно спрятать колонки. Поэтому она и двигалась зигзагом… Когда я все приготовил, господин Ван дер Трост попросил меня сделать как-нибудь ночью первую пробу.

— И это было первое появление лошади-призрака?

— Да.

— Проба удалась. Зачем же тогда понадобилось повторение?

— Он хотел, чтобы я опробовал все свои записи. Он считал, что…

— И ты ни разу не задал себе вопроса, почему этот господин так старался переселить ночью всех обитателей замка из южного крыла в северное? — спросил Без Козыря.

— Нет.

— И тебе не пришла в голову мысль, что в это время он мог что угодно делать в часовне Прощения?

— Нет. — Жан-Марк опустил голову. — Я был счастлив и поэтому не задавал себе никаких вопросов. Я создал лошадь-призрак! Иллюзия была полной, ведь правда же?

— Да, это было великолепно. У тебя талант к технике… А теперь расскажи нам о следах, — велел мэтр Робьон.

Жан-Марк робко взглянул на Ван дер Треста.

— Это тоже была его идея. Он посоветовал мне усилить впечатление, оставив на земле след от подковы. Сказал, что эта новость быстро распространится по окрестностям и любопытные повалят валом. И таким образом мы сделаем спектакль еще более живописным… А я во все это верил!

— Вот именно, — кивнул мэтр Робьон. — По сути дела, ты был послушным орудием в руках Ван дер Треста.

— Мне очень жаль, — пробормотал Жан-Марк.

— Мы не сердимся на тебя за это, и твои родители тоже. Не надо плакать, Маргарита. Жан-Марк просто проявил слабость, вот и все. Я думаю, у него неплохое будущее в области электроники… А теперь послушаем господина Ван дер Треста.