В неё прыгнуло несколько вооружённых людей в камзолах и в плащах.

— А вдруг это возвращается команда?… — прошептал Робинзон. — И нас на законном основании вздёрнут на реях, как джентльменов удачи, захвативших корабль.

На палубу выполз Тартарен, сгибаясь под тяжестью целой охапки ружей. За поясом у него торчал добрый десяток пистолетов. При этом толстяк каким-то чудом катил перед собой бочонок с порохом, а на буксире тащил перевязанный тросом зарядный ящик.

Увидев шлюпку, идущую к «Марии Целесте», тарасконец с дрожью в голосе пробормотал:

— Может быть, на всякий случай ударим из пушки?

— Вы с ума сошли! — оборвал его Немо. — Держите к ветру, Робинзон. Артур Грэй, отдать шторм-трап! Принять шлюпку! Это же наши друзья по Клубу знаменитых капитанов!

И вот по трапу на борт поднялись Дик Сэнд, Мюнхаузен и Гулливер. Последним покинул шлюпку капитан корвета, приказав гребцам вернуться на «Коршун». Он вручил мичману Ошанину пакет для старшего помощника. В нём был приказ: «Корвету «Коршун» лечь на обратный курс. Доплыть до библиотеки и пришвартоваться к полному собранию сочинений Станюковича».

А на палубе неожиданно вспыхнула ссора. Дружеские излияния Тартарена, растроганного до слёз этой неожиданной встречей в Тихом океане, были внезапно прерваны Мюнхаузеном.

— Вы хотели прославиться на весь мир? Без меня! Открыть тайну покинутого корабля! Как вы посмели, Тартарен, отправиться в такое путешествие без Мюнхаузена?… — кричал он, размахивая шпагой перед самым носом толстяка.

— Уберите шпагу, — мрачно произнёс Тартарен. — Меня это волнует, а в гневе я страшен. Спросите любого льва.

Но барон был неумолим.

— Я сейчас вырву ваши лучшие страницы! — и он сделал энергичный выпад.

Толстяк ловко увернулся от острия шпаги и поднял с палубы бочонок с порохом.

— Только посмейте, Мюнхаузен, я измажу порохом ваш титульный лист.

Дуэлянтов никто не разнимал. Все знали, что их почти столетняя дружба главным образом состояла из ссор и примирений. И действительно, через минуту они вместе со всеми капитанами принимали участие в новых попытках раскрыть тайну покинутого корабля. Правда, никаких свежих догадок и предположений высказано не было. Только барон Мюнхаузен заявил, что у него есть одна чрезвычайно правдивая идея, но она ещё требует некоторых раздумий. И он гордо удалился с палубы в каюту.

Василий Фёдорович принял на себя командование «Марией Целестой», хотя ему никогда не приходилось водить по океанам старые шхуны с гнилой палубой и неразгаданной тайной на борту.

Капитаны определили координаты. Оказалось, что шхуна находится на траверзе острова Таити и медленно тащится на юг. Они оторвались от карты, услышав громкий возглас Робинзона: «Человек за бортом!»

Дик Сэнд ударил в судовой колокол. Василий Фёдорович коротко скомандовал:

— Грот и фок на гитовы! Ложиться в дрейф!

Но Артур Грэй не ждал, когда кончатся эти манёвры с парусами. Скинув куртку, он бросился за борт.

Не прошло и нескольких минут, как Артур Грэй и Дик Сэнд принесли на шканцы спасённого незнакомца. Это был высокий матрос с бледным лицом. На его обнажённых руках темнела причудливая татуировка. Матроса усадили на зарядный ящик. Тартарен влил ему в рот немного рому из своей походной фляжки. Бедняга открыл глаза и пробормотал, словно в бреду:

— В полночь… ровно в полночь… спасайтесь… в полночь…

Эти слова всех поставили в тупик. Был ли это просто бред? Или это имело прямое отношение к тайне «Марии Целесты»?

И что должно произойти в полночь?

Капитаны расступились, давая дорогу Гулливеру.