Обои! У меня началась паника. Наша мама повесит нас в подвале за уши! А у Мерседес сейчас будет инфаркт. И тут она обернулась.

Ну и ну! Когда взгляд девушки упал на Иоанну, её глаза сделались большими и круглыми, как резиновые мячи. Я был уверен, что они в любую минуту просто выкатятся у неё из орбит. Затем она в одно мгновение стала совершенно бледной, её рот исказился и открылся.

Щёлк – фотоаппарат сделал первый снимок. Неужели это я нажал на кнопку? Вспышка осветила лицо Мерседес, но она этого даже не заметила.

А затем камера едва не выпала у меня из рук.

– А а а а и и й, – закричала Мерседес и, спотыкаясь, попятилась назад, к двери в подвал. – А а а а а и и й.

У меня от её крика в ушах стоял звон, Иоанна от испуга втянула язык и быстро начала моргать залитыми кетчупом ресницами. Раньше нам уже приходилось видеть, как Мерседес хихикала и хлопала в ладоши, но она ещё никогда не кричала.

На спине у меня выступил холодный пот. Это был звук, который могли бы перенять все без исключения монстры из фильмов ужасов. И он определённо был громче, чем мотоцикл, который мчится по комнате.

Иоанна тоже поняла серьёзность ситуации.

– Эй, я ведь вовсе не мёртвая! – крикнула она. – Это ведь только шутка!

Чтобы доказать это, она вскочила и протянула к Мерседес свои испачканные руки. Но это было ошибкой.

Когда Мерседес увидела надвигающийся на неё испачканный кровью труп, от ужаса у неё перехватило дыхание, она судорожно глотала воздух, затем закричала ещё громче. Она хотела убежать, но споткнулась. Пытаясь удержать равновесие, девушка стала размахивать руками и… упёрлась спиной в дверь подвала.

Дверь распахнулась.

– Нет! – одновременно, как по команде, закричали Иоанна и я. Мы бросились к Мерседес. Мне удалось поймать край её джинсовой куртки, но ткань проскользнула у меня между пальцами.

Последнее, что мы увидели, была развевающаяся розовая блузка Мерседес и окрашенные розовым лаком ногти на её ногах.

Раздался оглушительный шум, это Мерседес, падая, схватилась за стоящий на лестнице ящик с пустыми пластмассовыми бутылками и увлекла его за собой вниз. Мы услышали всё ускоряющееся «бух бух бух бух бух бух!», закончившееся грохотом. Затем наступила тишина.

Иоанна от испуга зажала рот руками, её глаза сияли как огромные зелёные острова в море кетчупа. У меня так дрожали колени, что мне пришлось облокотиться о стену. Иоанна медленно опустила руки. На губах остался белый след от её пальцев.

– Она жива? – звук её голоса был не громче комариного писка.

Я был слишком испуган, чтобы ответить сестре. Всё, что мне удалось выжать из себя, был тяжёлый вздох. А затем я от испуга сам едва не свалился в подвал. На моё плечо легла чья то рука! Я попытался отскочить в сторону и больно ударился головой о стену.

– Что здесь происходит? – спросила мама голосом, в котором были слышны раскаты грома.

Она стояла передо мной – мстительница в махровом халате, усыпанном мелкими маргаритками! Её нос опасно подёргивался. Ого! Когда мама была так рассержена, она не понимала юмора.

Мама подняла с пола пустую бутылку из под кетчупа – вещественное доказательство нашего проступка.

– Итак? – грозно спросила она.

– Мерседес, – только и смогла выдохнуть Иоанна и показала рукой в сторону подвала. Мама вопросительно подняла брови и подошла к двери. Она сняла руку с моего плеча и включила свет в подвале. Я зажмурился и сглотнул. На этот раз мы зашли слишком далеко. Мерседес, скорее всего, лежит на полу возле лестницы, как Иоанна до этого. Язык, видимо, свисает у неё изо рта, а глаза закатились. Разница заключалась бы только в одном: Иоанна была жива и облизывала в это мгновение со своих губ остатки кетчупа. Мерседес же…

– Что вы натворили? – растерянно прошептала мама.