– Вот и все, ваша милость.

– Ну а как из него теперь стрелять?

– Точно так же, ваша милость. Пружины я поменял, механизм почистил и смазал, так что будьте покойны – врагам не уйти!

Боло прицелился в специально подготовленный для демонстрации лист железа и начал стрелять.

Дротики один за другим вылетали из трубок, с грохотом пробивали лист и застревали в установленной позади трехдюймовой доске.

– А теперь меняем обойму, – Боло щелкнул рычажком, извлек барабан и вставил на его место новый, из отверстий которого хищно выглядывали наконечники дротиков. – Теперь он снова готов стрелять. Куда быстрее, чем раньше!

– Это точно, – согласился Каспар. Новинка ему понравилась – раньше «Железный дождь» в бою можно было применить только раз, на перезарядку времени не хватало. Теперь этот недостаток был устранен. – Сколько ты хочешь за эту работу, Боло?

– Ваша милость, всего лишь двести золотых. – На лице гнома появилась умильная улыбка.

– Хорошо. Давай сюда перо – напишу распоряжение в банк Генрика Буклиса.

Бумагу и перо гномы принесли тут же, а подписанный Каспаром листок приняли с величайшей осторожностью. Еще бы – он стоил целую кучу золота.

Закончив дела, Каспар Фрай покинул мастерскую Боло; его пояс оттягивал тяжелый кобур с «Железным дождем», в руках он нес коробку с запасными обоймами.

Целых полтора года он вел жизнь добропорядочного горожанина, но с сегодняшнего дня ему предстояло вернуться к тем временам, когда ежедневно приходилось рисковать жизнью, и не всегда за золото, бывало, что за серебро, а то и за медь.

Вместе с мужем поднялась и Генриетта. Накинув на плечи платок, она стояла в дверях и смотрела, как он одевается.

– Обязательно вернись, – приказным тоном сказала она, когда Каспар застегнул пояс. – Меня мучают дурные предчувствия, а тетка Каролина вчера видела плохой сон.

– Кто же будет верить снам и предчувствиям перед походом? – Каспар улыбнулся и обнял жену. – Если верить твоим снам, я бы должен был сгинуть уже дюжину раз.

Вместе они заглянули в спальню к сыну, тот безмятежно посапывал, подложив под щеку кулачок. За последнее время Хуберт сильно вырос и выглядел куда старше своего возраста.

– Хотя бы ради него ты должен вернуться, – повторила Генриетта. – Кстати, ты захватил талисман?

– Хорошо, что напомнила, дорогая! Чуть не забыл!

Простой фаянсовый медальон с изображением золотого единорога не раз спасал Каспару жизнь, его силу не могла одолеть никакая вредоносная магия. Талисман как величайшая ценность хранился в оружейном чулане, и Каспару пришлось спуститься за ним.

Наконец он собрался полностью.

– Не скучайте тут без меня, – еще раз сказал он, повесив медальон на шею. – До встречи, душа моя. И не провожай – я сам пойду.

Каспар поцеловал жену и вышел во двор.

Миновав непривычно тихую Рыночную площадь, Каспар прошел через улицу, занятую публичными домами, и остановился перед крыльцом гостиницы. Недавно сделанная вывеска над ним изображала здоровенного рыжего кота, вцепившегося в ботинок.

На стук изнутри послышалось недовольное ворчание, потом неторопливые шаги.

– Кто там? – спросил приказчик, высовывая наружу заспанную физиономию.

– Я пришел забрать своих друзей, – ответил Каспар, протягивая служителю гостиницы медную монету.

– Благодарю, ваша милость. А каких именно?

– Орка, гнома и эльфа!

– О, какое счастье, ваша милость! – обрадовался приказчик.