Алексей Биргер. Тайна спятивших компьютеровПриключения в стране озер – 9
Глава первая Арест «крестного отца»
— Ну и дела! — сказал отец, вернувшийся из Города, куда ездил по делам. — Степанова арестовали, представляете? — Неужели? — изумились мы с мамой. — Как такое может быть? За что?.. — Говорят, за «наезд», — отец пожал плечами. — Странно это. Мне казалось, у Степанова давно отпала необходимость на кого-либо наезжать… И, открыв дверцы стенного шкафа, он стал убирать туда подвесной лодочный мотор — в Город отец ездит с острова на собственном катерке, и малая городская пристань как раз напротив нашего острова, Соленый Скит, а сам остров расположен на одном из озер, входящих в систему Волго-Балта. И получается, что с одной стороны (с дальней от нашего дома) — широченная гладь озера, только дальний берег еле виден, а с другой стороны остров граничит, через воду, с Городом и подступающим к нему заповедником, которым и заведует отец, Болдин Леонид Семенович, крупнейшим заповедником на весь северо-запад России. Понятно, что отец не последний человек в наших краях. Сами можете представить, что такое полновластный хозяин заповедника, чащобы которого обступают Город практически с трех сторон, охотничьи угодья которого, с их охотничьими «гостевыми комплексами» раньше считались «объектом ЦК», а теперь объектом всероссийского значения являются. Ссориться с главой такого лесного царства — последнее дело, и, конечно, отец вполне спокойно мог бы не снимать мотор с катерка, а оставлять его в катерке на причале. Но ведь недаром говорят, что береженого Бог бережет. Народ у нас попадается совсем шалый, и тащит порой что ни попадя. Лодочный мотор — огромная ценность по здешним понятиям, и мало ли кто может на него соблазниться. Насчет Степанова я немало рассказывал — в прошлых историях, которые взяли и сделались книгами. Начинал он, говорят, как самый натуральный бандюга: «для души», дань с местных киосков и торговых палаток собирал за «охрану», а «для дела» имел полномочия одного крупного банка на выколачивание кредитов с должников. С этим банком его отец в свое время свел. Дело в том, что Степанов работал у нас шофером, до того, как из-за всяких кризисов финансирование заповедника урезали и ставку шофера сократили. Служебная «нива» отца уже невесть сколько лет пылится в гараже при одном из «гостевых комплексов» заповедника, и у отца все руки никак не доходят её починить. То есть, в заповеднике такая жизнь, что и без всяких ставок прожить можно, и, скажем, кабанья ветчина у нас никогда не переводится, и не было ещё такого Нового года, чтобы мама не подала на стол дикого гуся под брусничным или клюквенным соусом. А деньги, и немалые (по понятиям наших мест, во всяком случае), отец всегда мог заработать и как егерь — организатор охоты для купивших лицензию на отстрел кабана или лося, и как проводник по сотням квадратных километров дикого леса, мимо медвежьих берлог и волчьих логов, до исторически памятных мест. «До мест боевой и религиозной славы», как пошучивает отец. И в самом деле, в глубине заповедника есть и древние могилы святых отшельников, и чудотворные источники, и много ещё чего. На одной из окраин заповедника, в старом русле реки Удолицы, нашлись и следы древних поселений славян, там даже археологи копали, и много чего нарыли, да и мы время от времени находим там то позеленевшие медные монетки и острия стрел, то костяные изделия, а разок нашли даже женские украшения: очень крупные серьги и нечто вроде обруча на голову. В других местах можно найти следы битв самых разных времен и проходивших войск. И это тоже привлекает немало любопытных. А соваться в огромный заповедный лес без опытного проводника — это, сами понимаете, можно и голову сложить… Впрочем, я отвлекся от Степанова. |
