• 4 •

«Выдающееся по своему зверству преступление обнаружено вчера в Петровском парке. В 8 часов утра крестьянин Лаптев, служащий на дачах парка дворником, принес дрова вдове действительного статского советника Виссарионова, которая проживала на зимней даче с двумя приживалками и служанкой. Позвонив в дверь черного хода, дворник долго дожидался ответа, а потом подергал дверь. Она оказалась не запертой. Дворник вошел в помещение дачи, но через минуту выбежал оттуда с ужасным криком.

Явившимся чинам полиции предстала кошмарная картина. Женщины не только были убиты, но подверглись еще перед смертью утонченнейшей пытке. Вид их трупов леденил кровь: поломанные кости, вырезанные груди, обугленные пятки говорили о перенесенных ими чудовищных истязаниях.

Все в доме было перевернуто вверх дном. Все, что можно было унести, — унесено. Дача была ограблена дочиста. Тут же, при доме на дворе, валялись трупы двух отравленных собак.

На место прибыли чины судебного ведомства, прокурор окружного суда, начальник сыскной полиции. Применялась служебная собака. Розыск преступников пока результатов не дал».

Газета «Голос Москвы»,

13 апреля 1912 года

Апрель вступил в свои права. Снег сошел полностью, светило солнышко, воздух был чист и свеж по-весеннему. Обыватели уже приступили к поиску дач.

Прикомандированный к сыскному отделению помощник пристава 1-го участка Сущевской части губернский секретарь Тараканов торопился на службу. Он проспал и потому опаздывал. Да и как было не проспать, если уснули только под утро!

Вчера было воскресенье, и они условились сходить в синематограф. Осип заехал за Настей на извозчике.

— Какую фильму смотреть будем, Анастасия Александровна? — Тараканов передал девушке газету «Электротеатр», в которой печатались афиши всех крупнейших кинотеатров.

Настя газету взяла, но смотреть в нее не стала.

— Осип Григорьевич, мы с вами уже три месяца встречаемся, а в гости вы меня так ни разу и не позвали. А сами у меня были. Я хочу отдать вам визит.

Тараканов почувствовал дрожь в теле и приятный холод внизу живота.

— С удовольствием. Извозчик, давай на Тверскую, в «Елисеевский», а потом на Большую Дмитровку, десять, меблированные комнаты «Тулон».

— «Тулон»? — Настя заулыбалась. — Какое название подходящее.

— Не понял-с?

— Ничего, ничего. Это я так, к слову.

Когда он утром одевался, она, подперев голову рукой, лежала на постели и внимательно на него смотрела.

— А ты что не одеваешься?

— Я попозже подойду.

Подвязав перед зеркалом галстук, Тараканов сел на кровать и взял Настю за руки.

— Будьте моей женой, Ан