– Полагаю, никакой непереносимости у вас не наблюдается? – сказал он, отставляя кружку в сторону, глянув на ожидавшего в стороне Ориба.

Конечно, следователю не совсем пришлась по нраву такая тактика, но ему оставалось лишь наблюдать.

Розали ещё шире улыбнулась, и на щеках у неё появились довольно очаровательные ямочки. Она открыто посмотрела на принца блуждающим взглядом.

– Может, вы позволите даме присесть? – поинтересовалась.

Наронг снова глянул на следователя, тот молча пожал плечами, давая понять, что госпожа под полной ответственностью принца.

– Можете, – ответил Наронг и, взявшись за спинку стула, выдвинул из за стола.

Розали подошла и опустилась на сиденье так грациозно и с достоинством, как полагается высокородной особе, но не заключённой.

Усевшись удобнее, она сложила руки на коленях и с улыбкой глянула на Наронга.

– Вы такой упрямый, Ваше Высочество, ищете что то, пытаетесь залезть в голову, – она сощурила глаза, проницательно вглядываясь. Насчёт непереносимости Наронг ещё сомневался, а вот в том, что госпоже Эстери пить нельзя, выяснил совершенно точно. – Почему вам так дорог ваш лекарь? – вдруг спросила, заставляя всё тело разом напрячься. – Что вы скрываете?

Глава 1

Розали

Дрожащими руками я схватила накидку из тонкого кружева и, прикрыв голые груди, отбежала от постели и, развернувшись, застыла. Грохот собственного сердца отдавался в висках.

Как это получилось? Кто это мог сделать? Почему? Почему именно со мной?!

Паника сжала в тиски, едва я осознала, что произошло, смотря через пелену на раскинувшееся жилистое тело мужчины. Только что его трясло судорогой, а сейчас голова Кьета была откинута, изо рта текла пена.

Лихорадочный холод пробрал меня до кости.

Он умер, умер.

Сжала веки и тряхнула головой, вспоминая, что только что произошло: когда всё должно было случиться, мужчина застыл, я до сих пор чувствовала, как пальцами жёстко впился в плечи, вдавив меня в постель, а сам выгнулся дугой и откинулся навзничь, стискивая до скрежета зубы, комкая простыни в кулаках, зажимая в горле крики боли. Он пытался мне что то сказать, но слова обрывались в бессвязное мычание.

Кажется, целитель был отравлен. Эта мысль не укладывалась в голове. Кто мог это сделать? Кому это нужно? Разве у уважаемого Кьета рег Феррона есть враги?

Мысли хаотично путались, паника накатывала с новой силой. Нужно звать на помощь!

Заставив себя шевелиться, оттолкнувшись от подоконника, в который вцепилась поледеневшими пальцами, схватила сорочку – всё, что нашла в покоях из одежды, предназначенной для меня, натянула, едва ли не рвя тонкую ткань, накинула на плечи накидку и бросилась к двери.

Я не знала куда бежать за помощью, в поместье Феррона была всего лишь единожды и дальше главного зала не заходила. Босая пробежала к лестнице, схватилась за перила. Феррон не планировал праздновать собственное бракосочетание и гостей не звал, потому в поместье было пустынно.

– Кто нибудь, помогите! – крикнула, голос эхом отразился от каменных стен.

– Что случилось? – почти сразу послышался грубоватый голос пожилой экономки.

– С господином Кьетом плохо, нужна помощь, скорее, кажется он… – сухо сглотнула, – …он умирает.

Глаза на худощавом морщинистом лице экономки в ужасе выпятились, рот искривился в ошеломлении, но следом она всплеснула руками и, охнув, кинулась прочь. Я не решилась возвращаться, осталась стоять у лестницы, тряслась, комкая тонкую накидку в дрожащих пальцах. И в мыслях не могла предположить, что целитель умрёт на брачном ложе. Хотя несчастья последнее время, словно камни на голову, сваливались одно за другим.