– Мистрис Элис умерла, – произнес я невыразительно.

Только что я по доброй воле сделал важное признание, но в моей жизни были горести, о которых я предпочел бы умолчать даже сейчас.

– На нее напали грабители по дороге в Стратфорд. Если она и знала что-то о моих родителях, то унесла это с собой в могилу.

Сесил потупил взор:

– Мне жаль, что так получилось. Любой человек, вне зависимости от происхождения, заслуживает знать, кто он и откуда. – Неожиданно он наклонился ко мне. – Но ты не впадай в отчаяние. Даже найденыши могут подняться высоко в нынешней Англии. Фортуна улыбается и тем, кому поначалу не везет. – С этими словами он отступил. – Что ж, приятно было познакомиться, оруженосец Прескотт. Если тебе что-то понадобится, не стесняйся обращаться ко мне – найти меня легко.

Он одарил меня еще одной загадочной улыбкой, развернулся на каблуках и зашагал прочь.

Оказавшись внутри, я увидел, что «покои», как именовал их Сесил, состояли из небольшой комнаты, где главным предметом мебели являлась кровать с покосившимся балдахином. Исцарапанные деревянные панели закрывали нижнюю часть стен; в единственное окошко было вставлено зеленое стекло. Пол усеивали беспорядочно набросанные камыши; тут и там валялись испачканная одежда, кухонная утварь и столовые приборы. Стоял тошнотворный запах протухшей пищи и грязного белья.

Я сбросил седельную сумку на порог. Воистину некоторые вещи не меняются никогда. И в дворцовых покоях отпрыски Дадли умудряются жить как свиньи в хлеву.

С кровати раздавался храп. Я двинулся на звук, поминутно наступая на громко хрустевшие кости, незаметные в камышах. Аккуратно обойдя лужу рвоты, я потянул за полог. Перекладины угрожающе заскрипели. На всякий случай я отступил назад, внутренне готовясь к тому, что весь выводок Дадли с воем выпрыгнет на меня, потрясая кулаками, как бывало в детстве. В действительности же я увидел на кровати единственного человека со спутанными волосами цвета грязной пшеницы, одетого лишь в мятые чулки и рубашку. От него исходил запах дешевого пива. Гилфорд Дадли, семнадцати лет, младшенький в этой компании, в данный момент безнадежно пьяный. Я слегка ущипнул свисавшую с кровати руку, но его глотка исторгла лишь очередную руладу громкого храпа. Тогда я отважился потрясти его за плечо. Гилфорд взмахнул руками и поднял лицо с отпечатками мятой простыни.

– Чума на тебя! – пробубнил он.

– И вам доброго вечера, милорд Гилфорд, – ответил я, предусмотрительно сделав шаг назад.

Хотя он был младшим из пяти братьев и его я побеждал в схватках чаще, чем остальных, вряд ли следовало затевать побоище в первый же час моего пребывания при дворе. Он уставился на меня, пытаясь пробудить свое пропитое сознание и понять, кто перед ним. Когда это ему удалось, он насмешливо фыркнул:

– Ага, сиротка-ублюдок пожаловал. А какого черта ты здесь?..

Тут он закашлялся и нагнулся, чтобы сплюнуть на пол. Постанывая, он снова раскинулся на кровати:

– Ненавижу ее. Я ей еще покажу. Клянусь, она еще попляшет, эта добродетельная сучка!

– Она что, подсыпала вам чего-нибудь в эль? – невинно поинтересовался я.

Он сверкнул на меня глазами, пытаясь выбраться из кровати. Ростом он не уступал остальным Дадли, и, если бы эль не поубавил сил, он справился бы со мной, как с сопливым щенком. Неосознанно я нащупал рукоять кинжала. Разумеется, я не собирался обнажать оружие: простолюдин может быть приговорен к смерти, даже если угрожает дворянину лишь на словах. Но все-таки потертый эфес в ладони давал ощущение уверенности.

– Да, она подсыпала кое-что в мой эль. – Гилфорд слегка качнулся.