— Но никакого сомнения нет, — щебетала она, — что мы съездим в Париж на несколько недель уже сейчас. Это будет наше свадебное путешествие. Не откажетесь ли вы, месье Анри, нас сопровождать?

— Конечно, не откажусь! Только при условии, что не помешаю вам.

— Да что вы! Боюсь, что молодожены — самое скучное общество в дороге! Не так ли?

— Постараюсь выдержать! — шутливо парировал я.

Доктор одобрял идею поездки. Расстаться с Рагзом на месяц-другой полезно со всех точек зрения. А там, глядишь, все утрясется. Мадам Родерих, конечно, расстроится из-за разлуки с дочерью, но ей хватит здравого смысла смириться с необходимостью.

Марк тоже, проводя подле невесты долгие часы, забывал о происшедшем, вернее, старался забыть. Но, оказываясь наедине со мной, высказывал дурные предчувствия. Я напрасно старался развеять его страхи.

Он неизменно интересовался:

— Ты не слыхал ничего нового, Анри?

— Ничего, милый Марк, — с той же неизменностью отвечал я. И это была сущая правда.

— Пожалуйста, не скрывай от меня ничего… Я очень на тебя рассержусь!

— Будь спокоен, братец! Я не собираюсь ничего от тебя утаивать. Уверяю, в городе все нормально. Одни работают, другие развлекаются, рыночные цены удерживаются на высоком уровне…

— Ты шутишь, Анри!..

— Чтобы доказать тебе, что более не испытываю никаких опасений…

— И все же, — нахмурился Марк, — если этот человек…

— Полно, — перебил я брата, — он не настолько глуп! Ему прекрасно известно, что, как только он ступит на австро-венгерскую землю, будет тотчас арестован! В Германии столько ярмарок, где он с успехом может проявить таланты балаганного фокусника…

— Но то средство, о котором он говорил?…

— Чепуха! Сказочка для детей!

— Ты ему не веришь?

— Так же, как и ты! В общем, дорогой Марк, займись-ка лучше подсчетом часов и минут, которые отделяют тебя от великого дня… Не заводить же снова ту песню, которая уже закончилась…

— Ах, Анри!.. — печально воскликнул Марк.

— Ты ведешь себя неразумно! У Миры больше здравого смысла, чем у тебя…

— Это потому, что она не знает того, что знаю я!

— Да что ты знаешь? — не на шутку сердился я. — Черт побери! Этого субъекта нет в Рагзе, и он не посмеет сюда вернуться. Никогда! Заруби себе на носу! Успокойся, наконец!

— Анри, у меня нехорошее предчувствие… Мне кажется…

— Бедный Марк! Ну что ты, в самом деле! Возьми себя в руки! Пойди к Мире, она заставит тебя веселее смотреть на жизнь!

— Да, ты, пожалуй, прав. Я не должен расставаться с ней ни на миг!

На брата тяжко было смотреть. Тяжко слушать. Его страхи росли по мере приближения заветного дня. Да и сам я с ожившей тревогой ждал дня свадьбы.

Если на Марка могла благотворно влиять невеста, то что делать с Хараланом, я просто не знал. С огромным трудом мне удалось отговорить его от поездки в Шпремберг, где, по непроверенным сведениям, находился Вильгельм Шториц. Это в каких-нибудь двухстах лье от Рагза. В четырех днях пути. Все-таки благодаря моим доводам и вмешательству доктора мы удержали Харалана от бессмысленной поездки.

— Забыть, лучше всего забыть этот кошмар, — твердил месье Родерих сыну.

Но однажды утром упрямец пришел ко мне. По его виду я понял, что он намерен все-таки ехать.

— Не делайте этого, мой дорогой, — убеждал я его как больного ребенка, — послушайте! Ваша встреча с этим пруссаком просто немыслима.