— Как, мадемуазель Родерих исчезла?!

— Да, — подтвердил я. — Это невероятно, но факт! Убежала она, или ее похитили, не знаю… Только там ее больше нет!

Месье Штепарк был прав. Ведь негодяй, в некотором смысле, сам предупредил нас там, в саду на острове Швендор, что затевает какую-то гнусность. А мы — ослы! — не позаботились об усиленной защите.

— Господа! — предложил детектив. — Не желаете ли вы проследовать со мною в особняк?

Он вызвал младшего сержанта и приказал немедленно отправить к Родерихам наряд полиции для круглосуточного дежурства. Затем вполголоса долго советовался со своим заместителем, после чего наша карета доставила всех троих в особняк.

Повторный обыск не дал результатов. Только в комнате Миры месье Штепарк, принюхавшись, спросил:

— Месье Видаль, не чувствуете ли вы странный запах? Он кажется мне знакомым…

Я потянул носом. Действительно, в воздухе витал легчайший, едва уловимый, очень специфический аромат. Меня осенило:

— Так это же запах жидкости из разбитого синего флакона! Помните, месье Штепарк, во время обыска в лаборатории вы даже не успели дотронуться до пузырька, как он разлетелся вдребезги?

— Вот именно, месье Видаль! О чем это говорит? Если эта жидкость, как я предполагаю, делает человека невидимым, то, возможно, Вильгельм Шториц заставил Миру выпить несколько глотков, а затем легко вынес девушку из дома, ведь она стала невидимкой! Поэтому вы ничего и не заметили.

Безусловно, сыщик прав. Только теперь до меня дошло, что во время обыска Вильгельм Шториц находился в лаборатории и сам разбил флакон, к которому потянулась рука полицейского, чтобы дьявольское вещество не попало к нам. Никакого сомнения: в комнате Миры остался тот же, ни с чем не сравнимый, характерный запах. Все ясно! Воспользовавшись предотъездной суетой, мерзавец пробрался в комнату больной и похитил девушку.

Мы провели тяжкую ночь. Доктор Родерих не отходил от безутешной жены, я дежурил возле обессилевшего от слез дорогого брата. С нетерпением мы ожидали рассвета, как будто новый день принесет избавление от мук неизвестности. Но что солнечный свет для нашего мучителя? Он-то всегда умел окружить себя непроницаемой ночью.

Месье Штепарк оставил нас лишь на рассвете. Перед уходом он отвел меня в сторонку и произнес загадочные слова, особенно загадочные ввиду сложившихся обстоятельств:

— Не теряйте мужества, месье Видаль! Или я очень сильно ошибаюсь, или ваши злоключения скоро закончатся!

Я не понял, что сыщик имеет в виду, и тупо уставился на него. Я был подавлен, силы мои были на исходе, и я больше ни на что не годился…

К восьми часам приехал губернатор и заверил почтенного доктора Родериха, что сделает все возможное для розыска его дочери. Мы лишь горько улыбнулись. Что мог сделать губернатор в сложившихся обстоятельствах?

Новость о похищении уже обежала весь город и вызвала взрыв возмущения.

Около девяти утра в особняк явился лейтенант Армгард и предложил свои услуги. Что толку в его услугах, Господи! Помочь нам не могли ни Бог, ни черт!

Но капитан Харалан, по-видимому, не счел лишней эту дружескую жертву. Он коротко поблагодарил товарища. Облачившись в военный мундир и затягивая пояс с подвешенной саблей, он почти приказал:

— Идем!

У меня возникло неодолимое желание последовать за двумя офицерами, которые направились к двери. Я предложил брату присоединиться ко мне. Он, казалось, даже не понял, во всяком случае, не ответил.

Когда я вышел из дому, офицеры были уже на набережной. Редкие прохожие поглядывали на особняк со смешанным чувством любопытства и страха. Я догнал лейтенанта Армгарда и капитана Харалана, последний взглянул на меня без удивления, как бы не придавая никакого значения моему присутствию.