Безрезультатно прождав два часа, я отправилась на Невский проспект. "Хорошенькое дело, — размышляла я по дороге, — что же мне завтра — опять сюда тащиться?.. А ночевать где?.." Я достала из кармана бумажник и пересчитала просоленные Атлантическим океаном франки.

Захотелось есть. Последний раз я ела под водой, когда кок Лешка приготовил бесподобные блинчики с творогом. При воспоминании об этих блинчиках есть захотелось еще сильнее.

Что же делать?..

Я остановилась у зеркальной витрины полюбоваться на свое голодное отражение. И вдруг увидела высокого типа, похожего на латиноамериканца.

"Пять тысяч чертей", — с досадой подумала я. За мной опять начиналась слежка.

Глава XI

МАЛЕНЬКАЯ НОЧНАЯ СЕРЕНАДА

Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я быстро пошла в сторону Гостиного двора. Там всегда толпится народ, и вряд ли они рискнут схватить меня в толпе среди бела дня. Но скоро наступит вечер, а затем ночь…

Надо было срочно отрываться от "хвоста".

Я собиралась уже нырнуть в метро, но вовремя вспомнила, что у меня нет рублей. Следовало поменять франки. Я вошла в первый попавшийся обменный пункт. Это оказались кассы Малого зала филармонии. Встав в очередь к окошку, в котором меняли валюту, я мельком глянула на афиши, развешанные по стенам.

Сердце мое радостно екнуло. С одной из афиш на меня, улыбаясь, смотрел Воробей.

Володька!.. Как же я могла забыть, что он в Питере?!

Я тотчас подскочила к соседнему окошку, за которым сидела интеллигентная старушка — кассирша, продававшая билеты в Малый зал.

— Мне, пожалуйста, один билет на сегодняшнее представление. — Я торопливо сунула ей франки.

— Куда — куда? — закудахтала кассирша. — На представление?! Здесь, деточка, филармония. А представления в цирке показывают.

— Хорошо, хорошо, — соглашалась я. — дайте один билет на заключительный концерт юных скрипачей.

— Концерт уже начался, — сухо ответила она. — Ты будешь мешать музыкантам самовыражаться.

— Да я на цыпочках, на цыпочках…

— А что за деньги ты мне даешь?

— Это мне папа подарил, — несла я всякую чушь. — На день рождения.

— Не понимаю, — принялась возмущаться старушка. — Как можно детям дарить валюту?!

Но франки все же взяла.

Схватив билет, я побежала в зрительный зал.

Любителей послушать юных скрипачей было, прямо скажем, не густо. Первые три ряда вообще пустовали. На сцену вышла накрашенная тетечка в длинном платье и важно объявила:

— Альбиони. "Адажио". Исполняет Владимир Воробьев. Город Москва.

Раздались жидкие аплодисменты.

На сцене появился Воробей в черном фраке и с белой бабочкой. Он зажал скрипку между плечом и подбородком и заводил по ней смычком. Полилась заунывная мелодия, типа похоронной. Ждать, когда он все это пропиликает, у меня не было ни времени, ни желания. Я прошла в первый ряд и села напротив Володьки. Он играл с закрытыми глазами.

— Воробей, — громким шепотом позвала я.

Лицо его приняло недоуменное выражение. Он открыл глаза и посмотрел в зал.

— Да здесь я, здесь, — шептала я. — У тебя под носом.

Когда Володька увидел меня, его лицо и вовсе вытянулось, словно огурец. Он сделал два шага к краю сцены.

— Как ты тут оказалась? — не переставая играть, тоже шепотом спросил он.