— Э — э, нет, — остановил меня лейтенант Каримов. — Плов едят руками. Вот так. — Засучив рукава своей военной рубахи, он взял в пальцы горсть плова и отправил в рот.

Мы тоже засучили рукава и принялись за дело.

А время между тем шло и шло.

— Где же ваш полковник Соколов? — спустя три часа спросила я.

— Скоро приедет, — ответил лейтенант Рахимов. — Он на совещании у генерала Пивоварова.

— А давайте в шахматишки сыграем, — предложил лейтенант Каримов.

Они с Володькой начали расставлять фигурки; Рахимов отправился на кухню мыть посуду; а я стала бесцельно слоняться по комнате.

Мне вдруг сделалось тоскливо.

Неужели все уже позади?.. И завтра надо будет опять идти в школу, встречаться та м с Леночкой Леонидовной, а потом вернуться из Парижа мои драгоценные родители, и… И все потянется так же нудно, как и раньше. Из месяца в месяц, из года в год.

Нет, ну конечно, кто ж спорит — приятно, когда у истории с плохим началом хороший конец. Но с другой стороны, все эти выстрелы, слежки, таинственные истории, шпионы, наемные убийцы… Одним словом, полная опасностей жизнь оказалась мне по душе. Ведь жизнь прекрасна в любом своем проявлении, главное только — не падать духом.

Я рассеянно ела зефир и смотрела сквозь решетки на улицу. К дому напротив подъехала пожарная машина, ворота открылись, "пожарка" въехала. Видимо, там располагалась пожарная часть.

В коридоре хлопнула дверь.

— А вот наконец и полковник Соколов, — сказал лейтенант Каримов, торопливо надевая китель.

В комнату вошел полковник Соколов. Я чуть не подавилась зефириной.

Это был доктор Гроб!

Глава XIV

ИГРА В ШАХМАТЫ

— Ну здравствуй, детка, — сказал доктор Гроб, и его мертвое лицо озарилось неким подобием улыбки. — Уведи мальчишку, — приказал он Каримову.

— Вы не имеете права! — возмущенно закричал Володька и тут же получил такой пинок от Каримова, что пулей вылетел в коридор. За ним быстро вышел и Каримов.

Я осталась один на один с доктором Гробом.

Он не спеша снял черный плащ, черные перчатки и черную шляпу. Под плащом у него оказались черные брюки, черный пиджак и черная рубашка. Я где — то читала, что, если человек одет во все черное, значит, он — шизофреник. Но доктор Гроб не был похож на шизофреника. Он был похож на мертвеца.

— Прошу, Эмма, — указал доктор Гроб на шахматную доску.

Я нехотя села за стол. Доктор Гроб расставил фигуры.

— Есть люди, которые всегда говорят правду, — медленно произнес он, делая первый ход, — а есть — которые вечно врут. Ты себя, детка, к каким относишь?

— Смотря по обстоятельствам. — Я сделала ответный ход.

Доктор Гроб усмехнулся.

— Расскажи мне о своем визите к господину Сундзуки. — Он пошел конем.

— Даже не знаю, что вам сказать. — Я забрала у него пешку.

— Когда не знаешь, что сказать, — говори правду. — Доктор Гроб тоже взял мою пешку. — Впрочем, мне и так все известно. У японца ничего не вышло.

— Если вам все известно, зачем спрашиваете? — Я вывела на поле ферзя. — Шах.

— Да? — Он посмотрел на доску и закрыл короля ладьей. — Жизнь, детка, странная штука. В Герундии, где я сейчас живу, это как — то особенно ясно понимаешь.

Я молчала. А доктор Гроб продолжал:

— Не сомневаюсь, что генерал Пивоваров наговорил обо мне кучу гадостей.