– Ты гораздо больше угодила бы ей, живя с ней в Дувр-Хаусе.

– Чтобы она сводила меня с ума? Давай не будем собачиться еще и из-за этого.

– Извини, дорогуша. Больше не буду.

Он повернул ключ зажигания и прислушался к шуму старого движка. Нет, пожалуй, вибраций не больше обычного, решил он даже чуть разочарованно. Сражения с бездушной машинерией в конце концов тоже относятся к житейским радостям. Он врубил передачу, и «Свифт» плавно отчалил от тротуара.

– Как дела в Сити?

– В рамках приличия, – отмахнулся Филипп от скучной темы. – Скажи лучше, что это за место, о котором ты собираешься писать.

– Окклз-Холл, это в Чешире. Дом из числа черно-белых тюдоровских особняков, очень живописный.

– Кто там живет?

– Я выбила приглашение у девицы, с которой училась в школе, Бобби Парслоу. Она из этаких истово спортивных девушек. Ее отец – баронет, а мать приходится сестрой лорду Деламэру.

– Уж не леди ли Валерия Парслоу?

– Ага. А ты что, с ней знаком?

– Ну, не лично. У мамы было с ней несколько сражений на Ривьере году в позапрошлом. Какая-то ерунда насчет бронирования номера с балконом на море. Сама понимаешь, насколько это болезненная тема. Если мне не изменяет память, поле боя осталось за леди Валерией.

– Уж наверное. Я слышала, у нее необоримая пробивная способность. Томми и Мэдж Пирсон познакомились с ней в прошлом году в Каннах. С ней был сын, чертовски привлекательный блондин, если верить Мэдж, только они мало общались. Мать держит его на коротком поводке, и Томми показалось, она боится, как бы тот не нашел себе жену, ускользнув таким образом из-под ее каблука.

– Послушать тебя, жутковатая семейка. Слушай, дорогуша, а тебе так уж обязательно туда ехать? – с надеждой в голосе спросил Филипп.

– Надо. Мой редактор в «Городе и селе» роет копытом в ожидании новой статьи. Сам понимаешь, история про Вентуотер-Корт имела большой успех, пусть даже я не могла рассказать обо всем, что там произошло.

Он застонал:

– И не напоминай! А теперь ты снова собралась в гости к другой компании не от мира сего.

– Так это всего на несколько дней, – возразила Дэйзи с присущим ей оптимизмом. Впрочем, тут же, спохватившись, она постаралась успокоить Филиппа: – Да ты не переживай: молния дважды в одно место не бьет.

По приезде на Юстонский вокзал Филипп отловил носильщика, и они вошли в угрюмую, кишевшую людьми пещеру вокзала. Дэйзи заняла очередь в билетную кассу, Филипп стал рядом и услышал, как она просит у кассира билет в вагон второго класса.

– Эй, послушай, – спохватился он, вынимая бумажник. – Тебе нельзя вторым! – и, несмотря на ее возражения, доплатил разницу в стоимости между вторым и первым классом. Обедать придется не в «Пикадилли-грилл», а в «Лайонз-корнер», но Жервез ожидал бы от него такого. Только позволь этой молодой особе ехать вторым классом – и кто знает, с какими психами ей там придется общаться. Дэйзи, увы, не слишком придавала значение своему положению в обществе.

С носильщиком в арьергарде они направились к нужному перрону.

– Мисс Дальримпл!

Услышав свое имя, Дэйзи просияла.

– Мистер Флетчер! – с улыбкой оглянулась она. – Филипп, ты же помнишь старшего инспектора Флетчера?

Филипп насупился. Он очень даже хорошо помнил полицейского – особенно как тот допрашивал его в Вентуотере. Легко ли забыть эти грозные черные брови над серыми глазами, взгляд которых пронизывал насквозь, притом что лицо оставалось невозмутимым? Одного этого сочетания уже хватало, чтобы собеседник ощущал себя неоперившимся дурачком.