— У нас очень красивые манговые сады, — заверил меня Раджив.

Он не мог проехать туда на своей коляске, поэтому вместе со мной отправилась стайка мальчишек и девчонок. Мы снова перешли ту дорогу, которая показалась мне час назад бесперспективной, потом перелезли через полуразрушенную стену и оказались в саду. Там, за стеной, было пыльно и жарко, а здесь зелено и тихо. Мы зашли довольно далеко, а сад все не кончался. Время от времени я доставала фотоаппарат, чтобы сфотографировать знаменитые манговые листья, и ребятишки бежали к дереву, трясли его и щебетали при этом, как скворцы майна. Под сенью манговых деревьев чинно прогуливались парочки. Шива и Парвати поженились под манговым деревом, и в наши дни свадебные беседки часто украшают листьями манго.

Один из мальчишек решил найти мне фрукт. Нет, не манго — не сезон, — а паниалу, больше похожую на грейпфрут, которую едят вместе с кожицей. На вкус паниала оказалась кисловато-сладкой с ярко выраженным кислым послевкусием, от которого пересохло во рту. Если к нам подходил кто-то из местных, то меня просили снова изобразить писающих коров, и дети радостно подхватывали и хором кричали: «Пись-пись-пись!» Я представила, что лет через десять сюда приедет какой-нибудь иностранец и спросит про пиури, и кто-нибудь из местных расскажет ему про коров, писающих в ведерко. Легковерный иностранец даже запишет дату: «1900», которую я вообще-то назвала наобум. У меня были все шансы стать героиней фольклора.

Я решила сделать фото на память. Тут же прибежали еще пятеро ребятишек, желавших попасть в объектив. Я сделала шаг назад, чтобы все влезли, и вляпалась во что-то. Я посмотрела и увидела, что умудрилась наступить в огромную вонючую коровью лепешку изумительно яркого желтого цвета, хотя лепешкой эту кашу назвать язык не поворачивался, видимо, корову мучил понос. Дети засмеялись, но не поняли всей глубины иронии. Я поехала в Индию, чтобы найти ярко-желтую коровью мочу, а нашла кое-что иное, тоже коровье и тоже ярко-желтое. Боги вняли моим мольбам, но, видимо, плохо их расслышали.

После этого мне устроили настоящую экскурсию, показывая едва ли не всех местных коров. И никто из их владельцев не слышал про пиури. Я предложила одной корове манговый листик, но она отказалась, тогда пастух попытался накормить ее сам, но упрямица снова отвернула морду. Он попытался запихнуть в нее листик силком, но я попросила оставить бедную корову в покое, ощутив радость оттого, что если желтую краску в Мирзапуре когда и делали, то явно не в наши дни.

Снова оказавшись в Монгхире, я задумалась о составляющих моей истории и о том, с чем вернулся господин Мухарджи. В каком мире ему довелось жить? В 1880-е годы вся Азия переживала подъем национального самосознания. В Бенгалии, оккупированной англичанами, данная тенденция выразилась в желании вернуться к древним традициям. Примерно в 1883 году в обиход вошло слово «деш» для описания всей Индии и Бенгалии (часть которой станет в 1947 году самостоятельным государством под названием Бангладеш), тогда как изначально оно означало родную деревню. В то же время ранние поэмы Рабиндраната Тагора начали формировать национальное самосознание бенгальцев. Полузабытые «Веды» перевели с санскрита, в моду снова вошла йога, а индуизм внезапно получил статус философского течения, перестав быть просто пантеистическим учением. Можно даже проследить генезис движения в защиту «священной коровы», поскольку во многих областях это животное перестало быть священным.

Возможно, Мухарджи был честным эмиссаром, который отправился в путь, чтобы разгадать загадку из области истории красок. А что, если он был националистом, который решил подшутить над англичанами? Взял да и смешал обрывки правды — краску действительно изготавливали из мочи и манго в каком-то виде — и элементы мифологии, чтобы показать британцам, якобы эта краска не только не чистая, но и нарушает все законы индуизма?

Возможно, краску действительно изготавливали только в Мирзапуре, но когда на производство наложили запрет, то никто даже не потрудился задокументировать это событие, и внуки тех людей, которые обеспечивали весь мир краской, позабыли о ней.