Рауль встал и молча пошел за графом. Но Валерия все еще была в обмороке, и князь бросился в отчаянии на диван с глухим рыданием. А пока Рудольф приводил в чувство сестру, прибежала встревоженная Элиза. Помогая графу, она сказала, что у Марты, по приходе к ней в комнату, хлынула горлом кровь и она упала в обморок, а придя в себя, потребовала священника, так как чувствовала, что умирает. Отец фон-Роте, за которым посылали камердинера Франца, прибыл и теперь исповедует умирающую.

Лицо доктора Вальтера хмурилось, на лбу появилась глубокая складка, пока он осматривал Амедея.

– Ну что, доктор? – спросила взволнованная Антуанетта, неотступно следившая за доктором.

Вальтер покачал головой.

– На мой взгляд, графиня, – сказал он, – рана смертельная. Я не могу дать вам ни малейшей надежды, впрочем, не хочу высказываться окончательно без хирурга. Пошлите за моим зятем, доктором Стекаром, он отличный хирург, но велите поторопиться.

Со слезами на глазах пошла она приказывать послать за вторым доктором, а затем вернулась к кроватке Амедея, лежавшего без сознания, и не будь слышно по временам свистящего дыхания, его можно было бы считать умершим.

– Бедный мальчик, – прошептала она, целуя лоб и неподвижную руку ребенка. – За что ты осужден страдать, ты – невинная жертва чужого преступления?.. – И рыдания прервали ее.

– Это в порядке вещей, графиня, – и доктор нахмурил брови. – Будем надеяться, что истинный виновник не избежит заслуженного наказания и этот отец-чудовище поразмыслит в тюремном заключении о своем гнусном деянии.

– Хоть он и вполне этого заслуживает, а мне его все-таки жаль, – ответила графиня. – Я знаю, он человек страстный и пылкий, но не злой, и цель этого противоестественного поступка мне непонятна.

Хирург не медлил и вскоре явился. Осмотрев раненого, после короткого совещания с тестем объявил тоже, что рана смертельная, но для облегчения мук несчастного необходимо извлечь из тела пулю.

Со свойственной ей энергией графиня заявила, что сама желает присутствовать и прислуживать докторам. С полным спокойствием поддерживала она раненого и подавала бинты, но лишь только выведенный из оцепенения страшной болью ребенок начинал корчиться и стонать, испуганно смотря на тетку, как бы спрашивая объяснения всех этих мук, мужество ее слабело. И вдруг вскрикнув: «Он умер», она бросилась к Амедею, который, закрыв глаза и полураскрыв губы, упал на подушки.

– Нет, графиня, это только обморок. Он доживет, вероятно, до вечера, – сказал доктор Вальтер, уводя Антуанетту от постели больного. – Но теперь ему нужен полнейший покой, он уснет, это облегчит его страдания и даст спокойную кончину. Вам, графиня, нужно теперь отдохнуть немного, мой зять останется при ребенке, а я пойду к князю и его жене.

Чувствуя, что надо подкрепить свои силы для поддержания близких в тяжелые предстоящие минуты, графиня решила прилечь на диван в кабинете Рауля, но первое, что ей бросилось в глаза, был валявшийся на полу пистолет, который она подняла и бросила в шифоньерку.