Это был князь Орохай с матерью. Рауль вполне оправился от своей болезни, развился и возмужал. Радостное чувство приближавшегося счастья придавало его бархатным глазам спокойное, ласковое и чуть-чуть надменное выражение.

– Кто этот молодой человек, я никогда его не встречал? – обратился Самуил к своему будущему зятю.

Аарон опустил глаза.

– Я его знаю, но боюсь, что имя это произведет на тебя тяжелое впечатление, хотя думаю, что тебе лучше услышать его от меня. Это князь Орохай Рауль. Он недавно вернулся из-за границы, и завтра состоится их свадьба.

Самуил ничего не ответил. Он чувствовал почти физическую боль, и жгучее чувство ревности сжало ему сердце. До сих пор он убаюкивал себя надеждами, стараясь всячески оправдать измену любимой женщины. Он был уверен, что она выходила за Рауля по принуждению родных, ослепленных гордостью и предрассудками. Но теперь, когда он увидел соперника, он все понял. Этот Адонис мог, конечно, завоевать любовь женщины и заставить ее всем пожертвовать. Теперь не было сомнения в том, что он позабыт и что не воля родных, а сердце Валерии руководило этим выбором. И завтра она будет принадлежать ему, этому красивому князю, гордый и спокойный взгляд которого выражал довольство и счастье!

В душе Самуила бушевал ад, но в эти дни тяжелых испытаний он преуспел в искусстве скрывать свои чувства, и лишь усиленная бледность выдавала его волнение.

– Пора вернуться домой, я устал и хотел бы отдохнуть, – сказал он.

– Как это можно! Тебя ждут у нас, – возразил с живостью Аарон. – Тебе нужно развлечься, и я не думаю, что уединение было бы для тебя сейчас полезно, – проговорил он тихо. – Ты видел куклу, ничтожную и бесстрастную, из-за которой тебе так бесчестно изменили. Послушай меня, вырви из своего сердца всякое чувство к этой негодной женщине.

Угнетаемый мыслями и образами, созданными его возбужденным воображением, Самуил целую ночь блуждал по саду и пустым комнатам. Солнце уже всходило, когда он уснул от изнеможения тяжелым тревожным сном…

В комнатах Валерии, в доме графа Маркош, царила непривычная суматоха: посреди будуара был раскрыт большой сундук розового дерева прекрасной работы, с инкрустациями, окованный серебром и внутри обитый белым атласом. Это был свадебный подарок, присланный Раулем. Все было вынуто из него и разложено по всей мебели будуара… Тут были куски великолепных материй, кружева, которые собирались в их семье в течение нескольких поколений, ларчики с драгоценностями и множество дорогих изящных безделушек. Та, которой были поднесены все эти сокровища, сидела в настоящую минуту в своей спальне за туалетом, и ее камеристка Марта причесывала ее к венцу.

Цвет лица Валерии был по-прежнему свеж и нежен; бледность, отчаянное уныние исчезли, и лишь очень внимательный наблюдатель заметил бы в синих ее глазах спокойную грусть – странное настроение у невесты в день свадьбы с красивым и любящим ее человеком. Погруженная в раздумье, она с полным равнодушием предоставила свои роскошные волосы в распоряжение горничной, и лишь приход Антуанетты отвлек ее от мыслей.

– А, ты уже причесываешься? Еще только четыре часа, а свадьба в восемь, – заметила молодая графиня.

– Да, я знаю, но мне хотелось, после того, как оденусь, иметь время подумать и помолиться, – отвечала Валерия.