- Мисс Алекс, - осторожно обратился он к ней, пытаясь сгладить резкость от слов Тони. - Мне кажется, в ближайшее время его вообще лучше не трогать. - И видя, как сильно её обидел Тони, он мягко добавил: - Пусть отдыхает.

Глаза её перестали блестеть. Нежность во взгляде пропала. На месте нее появилось вполне заслуженное осуждение.

Алекс была так счастлива, что он проснулся, что не сразу поняла его настроение. Чем она вызвала гнев больного? Она хотела помочь, хотела вылечить его раны, а он вёл себя так, будто она безжалостно пытала его. Но ведь он действительно горел, однако это не напугало ни больного, ни тем более его друга. Как странно.

Отойдя от кровати, Алекс медленно поправила очки на переносице и отвернулась от человека, за жизнь которого молилась целых два дня. Она не спала два дня, не ела и не пила почти ничего, держа его за руку и умоляя его не сдаваться, а теперь он с такой головокружительной бесцеремонностью выставлял её из своей комнаты, что Алекс почувствовала себя преданной.

Она повернулась и шагнула к двери, резко бросив через плечо, даже не пытаясь оглянуться.

- Кажется вместе с лихорадкой, Марк, у вашего друга испарились и все его хорошие манеры. - Алекс открыла дверь и перед тем как громко хлопнуть ею, ощущая себя достаточно уязвлённой, чтобы вообще уйти из этого дома, она гневно добавила: - Неблагодарный!

Когда дверь всё же хлопнула, Тони показалось, что у него в голове взорвался артиллерийский снаряд. Он закрыл глаза, не желая думать о том, что только что натворил. Однако не так просто его собирались оставлять в покое.

Марк с упрёком смотрел на друга.

- Какого чёрта ты так грубо вёл себя с ней? Вот уже два дня она ничего не ест, почти не спит и беспрестанно ухаживает за тобой, пытаясь тебя спасти, а ты…

- Марк, уйди отсюда! - резко оборвал его Тони, чувствуя неприятную горечь во рту.

- Мисс Алекс была права: у тебя из головы испарилось всё, кроме…

- Замолчи! - взорвался в конец доведенный Тони, сжав руку в кулак. - Чёрт тебя побери, Марк, можешь просто уйти?! Без слов!

Марк нахмурился, покачал головой, но подчинился и ушёл. Он слишком хорошо знал Тони и был уверен, что тот ни за что не обидел бы Алекс, если бы на то не было веских причин.

Оставшись, наконец, один, Тони сжал челюсть, ощущая жжение в груди. Его колотило от гнева. И безысходности. И непереносимого, сводящего с ума желания, которое удалось разбудить его спасительнице одним своим легким прикосновением.

Вот кто всё это время был с ним. Чьи прикосновения утешали его и даровали покой. Она оказалась рядом именно в тот момент, когда он нуждался в капле милосердия. Он не бредил. Потому что она действительно пришла.

И спасла его. Вытащила из того ада, в котором он был приговорён жить вечно. Она спасла не только его тело. Она вытащила из воронки смерти его загнившую, чёрную и грешную душу. И вернула острейшее, невыносимое и всепоглощающее желание, которое разбудила в нём ровно год назад в захудалой лавке лондонского аптекаря. Ничего подобного Тони не испытывал прежде. До встречи с ней. И не верил, что когда-нибудь испытает вновь.

До сегодняшнего дня.

Он даже не надеялся, что ещё когда-нибудь увидит её. Очаровательную незнакомку, которая отказалась назвать своё имя, покупала странное лекарство, а потом покраснела и позволила ему то, что разделило его жизнь на “до” и “после”. Тони не мог забыть большие синие глаза, которые смело взирали на него сквозь линзы очков, но и в то же самое время скрывали от него нечто неуловимое и очень важное. Он не мог понять, что это было. Ровно, как и не сумел понять ту силу, которая заставила его поцеловать её тогда.

Не поцеловать её в тот день казалось хуже смерти. Тони поддался порыву. И это изменило всё.

До неё он не знал, что от поцелуя может кружиться голова и сжиматься сердце. Но именно это и происходило с ним.