Было бы даже полезно и интересно провести опыт: пусть на одном и том же участке проведут исследования рудоносности два оператора биолокации — знающий поисковую геологию и абсолютно с ней незнакомый. После этого с помощью традиционных геохимических и геофизических методов можно было бы установить, кто из них оказался ближе к истине. Ну а пока такие эксперименты не проведены, не хотелось бы давать волю фантазии. Давайте условимся, что, говоря о биолокации, мы постараемся осмыслить этот феномен, рассмотрим его с точки зрения сегодняшней науки, а незнание свое не будем скрывать за таинственными понятиями.

Где еще применяется биолокация?

Мы уже знаем две области ее применения: расследование преступлений (сведения об этом скудны и противоречивы) и поиски залежей полезных ископаемых. В далекие времена у лозоходства была еще одна достаточно экзотическая задача: поиски кладов, богатых захоронений. Об этом писали не раз, этой деятельностью — с непременными заклятиями демонов — занимался знаменитый граф Калиостро. Однако достоверных сведений о нахождении кладов таким методом мне обнаружить не удалось.

В наши дни это направление биолокации получило неожиданное развитие. Правда, речь идет не о кладах, а о других свидетельствах прошлого, об археологических памятниках.

На Бородинском поле местный музей заинтересовался расположением так называемых волчьих ям — круглых шурфов диаметром два и более метра с деревянными колами в центре. Сверху ямы маскировались ветками и травой. Предназначались они для заграждения от атакующей конницы Наполеона.

С той поры прошло почти два столетия. За это время волчьи ямы полностью сравнялись с земной поверхностью, а почвенный горизонт многократно перепахивался. Никаких зримых признаков существования волчьих ям не осталось. Геофизические методы в таком случае бессильны. Можно было бы выкапывать разведочные канавы, но такой способ слишком дорог и трудоемок.

А. И. Плужников обследовал территорию с помощью биолокационной рамки и указал места расположения ям. Последующие раскопки в подавляющем большинстве подтвердили его прогноз.

«Между прочим, — пишет Плужников, — иной раз биолокаторам удаются вещи на первый взгляд совершенно невероятные. Так мои коллеги обнаружили на Бородинском поле место, где был смертельно ранен генерал Багратион».

Правда, в этом случае не вполне ясно, каким образом подтвердилось это указание: соответствующих документов нет, да и свидетелей вроде бы не осталось… Шутки-шутками, однако некоторые результаты биолокации вызывают не только сомнения, но и недоумение, удивление. Возможно, в подобных случаях мы сталкиваемся с загадками, понять которые с позиций современной науки невозможно. Об этом у нас еще будет сказано подробнее. А пока сошлемся еще на одно высказывание А. И. Плужникова: «Одно из перспективных направлений — морская археология. В прошлом году (т. е. 1990. — Р. Б.) к нам приезжал известный американский биолокатор Стефан Шварц, автор книги о биолокации в археологии. Он рассказывал, что при проведении морских исследований у них на корабле находятся до семи биолокаторов… А ведь морская археология — это не только поиски легендарной Атлантиды, это и вполне реальные, более того, крайне необходимые работы. К примеру, лет пять тому назад мы передали Союзсудоподъему отчет и устную информацию о наших возможностях в проведении поиска затонувших кораблей…»

По его словам, в море можно использовать биолокацию для регистрации подводных лодок или встречных судов в условиях плохой видимости, когда они находятся в «мертвой зоне» радиолокатора. Правда, разрешения на проведение серии экспериментов по использованию биолокации в судоходстве и тем более на использование метода на практике получить энтузиастам не удалось.