— Собственно, я больше из-за здоровья детей живу теперь за границей, — добавил Алексей Михайлович. Его жена закашлялась и поднесла к губам платок, но тотчас же опустила его и улыбнулась.

— О помилуйте, кто же теперь назовет Баден заграницей, когда тут столько соотечественников, — легкомысленно прощебетала Вера Андреевна. — Генерал-губернатор Корсаков, Иван Сергеевич Тургенев — впрочем, он теперь постоянно здесь живет… Еще Меркуловы обещали приехать.

— Натали? — изумилась Елизавета Алексеевна. — Но как же…

— Представьте, я тоже удивилась, когда услышала, — безмятежно отозвалась графиня. — Хотя, возможно, у генерала еще достаточно адъютантов.

Последняя фраза в устах неумелых и непривычных к сплетне могла оглушить, как крепкая дубина, но графиня вложила в нее лишь тонкий яд, который дурманил, но не сражал противника наповал. Жемчужников открыл рот, собираясь что-то сказать, но, очевидно, передумал и отвернулся, подавляя невольную улыбку.

— Ах, как вы жестоки к бедной Натали, графиня, — вздохнула хозяйка, качая головой.

— Ужасно жестока, ужасно, — к изумлению Михаила, подтвердила его спутница. — Я надеюсь, что у Натали все-таки достанет благоразумия оставаться в Париже. Если она приедет в Баден, она рискует стать притчей во языцех.

— Благодаря вам, не так ли? — Решительно, Елизавета Алексеевна была женщиной с характером, и Михаил окончательно убедился в том, что она недолюбливает гостью.

— Мне? О нет, — графиня Вильде повела плечом. — Но из-за Натали на дуэлях уже дважды убивали людей. Генералу Меркулову не откажешь в терпеливости, но что, если он решится на разрыв?

— Это Андрей-то Кириллович? — недоверчиво спросил поэт. — Простите, сударыня, но вы плохо его знаете.

— О, милостивый государь, — со значением протянула гостья, — поверьте, я знаю достаточно… чтобы не желать более близкого знакомства, — добавила она, усмехаясь.

— Генерал никогда не разведется с женой и не разъедется с ней, — тихо, но решительно промолвила хозяйка, комкая платок. — И, разумеется, он не позволит ей… порочить его имя. Не знаю, с чего вы взяли, что она должна приехать в Баден, но лично я считаю это совершенно невероятным.

— Вы меня успокоили, — неожиданно объявила Вера Андреевна. И до самого конца беседы она больше ни слова не сказала о Натали и генерале Меркулове.

Хотя Михаил и пытался внушить себе, что весь этот великосветский клубок змей его никоим образом не касается, он все же не удержался и спросил у графини, когда они выходили от Жемчужниковых:

— Должен признаться, я многого не понял. Какую роль генерал играет во всей этой истории?

— Рогоносца, — с великолепным равнодушием ответила Вера Андреевна. Михаил нахохлился.

— Мне показалось, — не удержался он, — что в беседе вы намекали на что-то еще.

Графиня Вильде скользнула по нему взглядом, который красноречивее любых слов говорил: «Ну что, господин сочинитель, заинтересовался? Тут тебе не копеечные страсти в деревянном домишке на окраине уездного города; тут размах, эпос, страдающие генералы, подсылающие к сопернику адъютантов, чтобы кончить дело на дуэли и самому не замараться, игроки, просаживающие состояния за зеленым сукном, роковые великосветские красавицы, которых ты в глаза-то небось не видел…» И многое еще в том же роде — чудилось писателю — сказал ему мимолетный взгляд искушенной светской женщины, хотя на самом деле Вера Андреевна думала совсем о другом.