При помощи священного коня арконского божества Свантовита-Святовита-Световита совершались гадания, весьма напоминающие гадания с помощью священного коня щетинского божества Триголуса-Триглава, упомянутые в «Житии епископа Оттона Бамбергского, написанном прюфенингенским монахом»:

«При помощи этого коня также делались и предсказания. Это происходило следующим образом: когда [им] было угодно начать войну против какой-либо страны, [жрец] давал своим слугам поручение установить перед святилищем три связки копий, в каждой из которых было по два связанных между собой крест-накрест копья, воткнутых остриями в землю и помещенных на равном расстоянии друг от друга. Когда наступало время отправляться в поход, жрец, сказав слова молитвы, выводил к ним из святилища уже взнузданного коня, и, если тот перешагивал через препятствие сначала правой, а уже затем левой ногой, считалось, что для начала войны получено счастливое предзнаменование, если же он хотя бы раз поднимал левую ногу раньше правой, нападение на [выбранную] область отменялось. Равным образом и точное время отплытия они назначали, лишь получив три подряд свидетельства того, что их начинание завершится успешно.

Также и намереваясь заняться каким-нибудь другим делом, об осуществимости своих желаний они обычно судили по первому встреченному животному. Если знак был благоприятным, они бодро продолжали начатый путь, если же зловещим — разворачивались и возвращались домой. Также отнюдь не были они незнакомы и с использованием жребия;[с этой целью] они бросали [себе] на колени три деревянные палочки, с одной стороны белые, с другой — черные, и при этом белый цвет означал удачу, а черный — неудачу. Этой премудрости не были чужды даже женщины».

Согласно утверждениям Саксона Грамматика, ругияне знали толк также в известной издревле разным народам тайной науке геомантии: «Сидя у очага, они сначала чертили в золе разные случайные линии, а затем подсчитывали их; если линий оказывалось четное количество, они утверждали, что это хорошее предзнаменование, если же нечетное — говорили, что это предвещает несчастье». Но это так, к слову.

Кроме священного коня-оракула, в конюшне Свантевита постоянно содержались еще три сотни коней, считавшиеся собственностью бога, как и столько же сражавшихся на них воинов, при этом вся их добыча, получали ли они ее в бою или во время грабежа, поступала под охрану жреца. На полученные от продажи этих вещей деньги он изготавливал разного рода священные инсигнии и прочие украшения для храма, которые затем приказывал запирать в сундуки, где, помимо больших сумм денег, хранились и они. Храмовая сокровищница постоянно пополнялась не только за счет подношений частных лиц из числа верующих, но и за счет дани, уплачиваемой покоренными племенами, а также (как уже упоминалось выше) трети всей военной добычи, захваченной руянами, «обильными жертвами старавшимися снискать себе милость [божества]».

Мало того! «Этому почитавшемуся и получавшему подношения со всей Склавии истукану присылали свои дары даже короли соседних держав, оказывая ему почести, несмотря на то что этим они совершали кощунство (будучи христианами — В. А.). Среди прочих был также и король данов Свено (Свен — В. А.), который, желая заслужить расположение божества, почтил его чашей великолепной работы (вероятно — золотой — В. А.), показав этим, что чтит чужую веру выше исповедания своей страны».

Да и купцы, торговавшие в зоне влияния Арконского святилища, не упускали случая, вне зависимости от своего вероисповедания, делать ему достойные подношения — на всякий случай. Так что не приходится сомневаться в правдивости сообщения «Книтлингасаги» о том, что в 1168 году при захвате датскими и поморянскими «крестоносцами» Арконы победителям достались целые горы золота, серебра, серебряных сосудов, драгоценного оружия, дорогих ковров и тканей.