Ману знал, что он следующий после Христа Спасителя, и проповедовал каждый день. Всю свою жизнь он странствовал. Своим ученикам он посылал многочисленные письма, которые составили величайшие святыни манихейства. Он стал известен не только в Парфии и Согдиане, но и в Индии и Китае. Умирать (погибать) Ману вернулся на родину. Он был величайшим духовным учителем. На родине он был встречен как еретик и чудотворец. Ходили слухи, что Ману и его последователи могут все: проходить сквозь окна, пить расплавленный свинец, парить над землей, мгновенно исчезать из виду. Царь приказал Ману все это продемонстрировать. Но это оскорбляло пророка, и он отказался демонстрировать какие-либо чудеса. Царь приказал казнить Ману. Так погибали многие светочи человечества, желающие ему только добра. Последователи Ману считают, что он был последним Спасителем человечества. Они ревностно относятся к Спасителю Иисусу Христу, считая, что Ману был истинным Спасителем.

Среди последователей учения Ману были очень разные люди. Со временем все последователи естественным образом расслоились на две группы. Те, которые жили, исполняя жесткие правила быта и общежития, назывались Избранными. Это были в основном жрецы. Другая, более многочисленная группа последователей считалась Слушателями, последователями Избранных. Слушатели окружали Избранных, приносили и готовили им пищу, заботились о них и ухаживали за ними. Избранные приобщали своих Слушателей к сокровенным истинам учения, к благодати, к надежде на спасение. Манихеи верили в переселение душ. Они полагали, что душа радивого Слушателя может в следующей жизни возродиться в теле Избранного. Это давало надежду Слушателям. На Избранных возлагалась двойная задача — молиться и за себя и за Слушателей.

Очень прогрессивным и даже современным в манихейском учении было то, что оно признавало, что каждый пророк (независимо от верований) нес истину людям. Это и Христос, и Будда, и Лao-цзы и другие. Ману считал, что для всего человечества должна быть единая религия. Ману адресовал свое учение всем людям, независимо от национальности. Он говорил так: "Тот, кто имеет свой храм на Западе, он и его паства никогда не достигнут Востока. Тот, кто выбрал себе паству на Востоке, никогда не достигнет Запада. Но моя надежда заключается в том, что мое учение пойдет и на Запад, и на Восток. И все услышат голос его посланцев на всех языках, и во всех городах будут провозглашать его. Моя церковь превосходит все другие церкви прежде всего именно в этом, все предыдущие церкви выбирали себе отдельные страны и отдельные города. Моя церковь распространится по всем городам, и мое благовестие затронет все страны".

На идею Ману работало и географическое положение Персии, которая была государством, срединным между Римом и Китаем. Идея особой "срединной" миссии Персии была взращена персидской правящей верхушкой. По государственной идеологии Персия рассматривалась как центр мировой культуры. Историческое предание свидетельствует, что рядом с троном царя Хосрова I Ануширвана были поставлены еще три трона, которые предназначались для правителей Китая, Рима и Хазарского каганата. Но пустовали. И неудивительно, поскольку о равноправии и речи не было. Персидский царь должен был быть царем царей. А правители других государств (Китая, Рима, Хазарского каганата) должны были находиться при персидском царе на правах наместников.

При изучении учения Ману поражает такой парадокс. С одной стороны, учение предназначалось для всех, для него все были равны. С другой стороны, практически во всех странах официальные власти относились к нему враждебно. Манихейство воспринималось ими как вредное, еретическое учение. Поэтому манихейство преследовали везде, и в Риме, и в Китае, и на родине. Но вопреки гонениям учение не сдавалось. Источник его силы был в удивительной силе личности и стойкости самого Ману. Он был не только блестящим оратором и тонким психологом.