— Ты сейчас именно этим занимаешься?

— Пока нет, только материалы дела, но скоро доставят список “потеряшек” Центрального. Хотя, ты же понимаешь, вполне вероятно, есть среди трупов и те, о ком не сообщали. — Я кивнула. Да, скорее всего, там есть бродяжки, проститутки и другие темные личности. Или просто те, у кого нет семьи, или приезжие. М-да…

— Надо не только Центральный проверять, но и другие фабричные районы.

— Надо. Вот ты этим и будешь заниматься. К оперативной работе я тебя не подпущу.

— Почему это? Тебя кто-то просил, да?

—Вайлет, ты вампир, — Катл устало потер переносицу, положил пенсне в карман и размял больное предплечье. — Знаешь, что будет, если ты явишься к родственникам жертвы вампира?

— Но я-то тут при чем? Это же не я у несчастных кровь выпила.

— Не ты… скорее всего.

— Смешно. Очень, — буркнула я, отвернувшись. Вообще-то, для любого вампира такие предположения весьма оскорбительны. То же самое, как человека назвать скотиной или ведьмака колдуном, как в дикие века еще до Расцвета, когда люди работали и жили как животные, ведьмаки делали обереги из частей тел, а вампиры пили кровь непосредственно из людей.

— Не обижайся. Просто родственникам жертв будет все равно, кто это сделал, главное, что вампир.

— Они хоть знают, как редки подобные случаи? От человеческих маньяков гибнет гораздо больше людей.

— Они не знают и знать не захотят, поверь мне.

— Значит, ты меня отстраняешь?

— Нет, но ты будешь работать по делу только в пределах этого здания. Это приказ Донахью.

— Ты уверен, что это никак не связано с…

— Уверен, — Стэн, похоже, начал терять терпение. — И я тебе расскажу почему. Много лет назад, когда наш большой начальник был лишь подающим надежды небольшим начальником, его поставили на аналогичное дело. Тоже много жертв, даже место массового захоронения недалеко оттуда, только за чертой города. Так вот, когда Донахью пришел поговорить с родственниками жертв, его чуть не растерзали, он насилу отбился.

— Он вампир!

— Да, но он не мог сильно ранить ни в чем не повинных людей. То, что у них взяли верх эмоции и страхи, не позволило ему действовать в полную силу. Он им сочувствовал. Я тогда вел расследование вместе с ним, но выйти к родственникам этот самоубийца решил один, хотя я и предупреждал, что могут быть проблемы. Я не хочу, чтобы история повторилась с тобой, ведь ты сейчас действовать в полную силу не можешь. Магия хоть восстановилась?

— Пока только одна рука, и то с трудом. Постой, когда, говоришь, было то дело?

— А я не говорил. Чуть более четверти века назад.

— Это была жена Даркнелла?

— Вайлет, я не хочу, чтобы ты обсуждала с ним это дело, напоминала обо всем. Тогда он очень болезненно воспринимал преступление жены, не хотел верить. К тому же там начались массовые волнения, и его дом сожгли дотла вместе с прислугой и управляющим, с которым Эдвард дружил много лет. То поместье, где сейчас живешь ты, находится в очень дорогом районе под серьезной охраной, а раньше они жили в Центральном, недалеко от мануфактуры, которой владела его жена.

— Ладно, я тебя поняла — в оперативную работу не лезть, с Даркнеллом не секретничать, — преувеличенно бодро отрапортовала я. Было обидно, что Катл посчитал меня способной обсуждать детали дела с посторонним.

— Очень надеюсь, что ты поняла, — Катл хмыкнул, потом тоскливо посмотрел на пустую чашку. — Скажи, что ты захватила кофе. Давай попьем, может, к тому моменту документы из Центрального доставят…

Я не стала спорить.