— Сладенькая потаскушка, верно? — заметил кто-то из стоявших рядом, и Саймон обернулся к Генри Бердик, чей отец, старый виконт, как говорили, лежал на смертном одре. Вынужденный бесконечно ждать, пока отец откинет копыта и наконец распростится с титулом и фамильным состоянием, Бердик почти все время проводил за игорным столом и в борделях. К несчастью, он сумел перехватить взгляд Саймона, направленный на Аннабел, оживленно беседовавшую с такими же кандидатками в старые девы.

— Понятия не имею, — бросил Саймон, испытывая в этот момент острую антипатию к Бердику и его приспешникам, которым с рождения подносили все привилегии на серебряном блюде и которые пальцем о палец не ударяли, чтобы оправдать неуместную щедрость судьбы.

Бердик улыбнулся. Он уже был слегка пьян, и красное одутловатое лицо покрылось крупными каплями пота.

— Зато я намереваюсь в ближайшее время это обнаружить, — сообщил он.

И не он один. Немало мужчин в этом зале следили за Аннабел с предвкушением волчьей стаи, идущей по следам раненой добычи. Как только она ослабеет достаточно, чтобы лишиться сил к сопротивлению, один из них сделает смертельный прыжок. И, как всегда в природе, победит самый сильный.

Тень улыбки заиграла на жестких губах Саймона.

— Вы меня поражаете. Я бы мог предположить, что печальная участь леди потребует от джентльменов вашего сорта галантности и великодушия, а вместо этого вы питаете непристойные надежды, которых скорее следовало бы ожидать от мужланов моего сорта.

Бердик тихо рассмеялся, не разглядев хищного блеска в глазах собеседника.

— Леди или нет, но ей придется выбрать одного из нас, когда ее средства окончательно истощатся.

— Но почему никто из вас не предложит ей руку? — лениво осведомился Саймон.

— Господи, зачем? — удивился Бердик, плотоядно облизываясь. — Кому нужно жениться на девчонке, которую скоро можно будет купить по вполне разумной цене?

— Может, она слишком благородна, чтобы согласиться на нечто подобное?

— Сомневаюсь, — жизнерадостно возразил молодой аристократ. — Такая красивая и бедная женщина не может позволить себе такую роскошь, как благородство. Кроме того, ходят слухи, что она уже ублажает лорда Ходжема.

— Ходжема?

Саймон от неожиданности растерялся, но лицо по-прежнему оставалось бесстрастным.

— Кто пустил эту сплетню?

— О, карету Ходжема видели около дома Пейтонов в самые неподходящие часы, и, если верить кредиторам, он иногда оплачивает их счета, — сообщил Бердик, радостно фыркая. — Согласитесь, ночь между этих прелестных ножек стоит таких расходов, как вы считаете?

В Саймоне огнем вспыхнуло мгновенное убийственное желание отделить голову Бердика от тела. И непонятно, какая часть безумной, почти исступленной ярости подогревалась образом Аннабел Пейтон, ласкающей эту свинью Ходжема, и какая была вызвана нескрываемым наслаждением, с которым Бердик смаковал слухи, бывшие скорее всего наглой ложью.

— Я сказал бы, что если вам так уж не терпится очернить репутацию дамы, — зловеще учтивым тоном начал Саймон, — не мешало бы иметь при этом неопровержимые доказательства своих слов.

— Иисусе, но ведь сплетни не требуют доказательств, — возразил Бердик, лукаво подмигнув. — А время вскоре выявит истинную натуру леди. У Ходжема просто не хватит средств на содержание такой красотки: рано или поздно она потребует больше, чем он способен дать.