— С этим разобрались. Второй вопрос: она была одна?

— Нет, ее притащил какой-то хмырь.

— Ты его знаешь? — с тщательно скрываемой надеждой спросил я.

— Откуда? Город большой, нельзя знать каждого, — вяло пробормотал Айзек.

Тут облом, но ничего страшного. Если кажется, что дело с самого начала на мази, значит, впереди полная задница.

— Опиши внешность, — велел я.

— Постараюсь, лейтенант. Только из меня физиономист неважный.

— Ты попробуй.

— Ему лет двадцать пять — двадцать шесть. Может, чуть больше, но точно не тридцать. Пониже вас ростом. Смазливый. Из тех, от кого девки в штанишки писаются.

— А мужики? — не преминул поддеть я, однако Айзек не смутился:

— Не в моем вкусе. Продолжать?

— Валяй.

— Волосы темные, вьющиеся, чернявый. Глаза карие, нос прямой, худощавый, двигается как танцор… знаете, такая легкая, будто порхающая походка… Еще спина идеально ровная. Он ходит так, словно кол проглотил, но это не имеет ничего общего с военной выправкой. Для военного молодой человек движется совершенно несерьезно.

Я кивнул:

— Еще что запомнилось? Особые приметы есть?

— Бакенбарды. Помните колониальную моду прошлого века? Парень то ли сдвинулся на этой почве, то ли нашел чокнутого парикмахера. Впрочем, ему идет.

— Одет как?

— На удивление прилично. Смокинг, рубашка в тон, лаковые ботинки, дорогие запонки. С первого взгляда смахивает на плейбоя, прожигателя жизни. Фальшивка. Парень родился в мусорке и далеко от нее не ушел.

— Все-то ты знаешь!

— В моем возрасте и при моей работе нужно разбираться в людях, иначе вылетишь в трубу.

— Ладно, — протянул я. — Куда они двинулись после того, как ты снял маячок?

— Не знаю. Они мне не докладывались. Телка была пьяной, костерила какого-то Джеймса, говорила, он ее обманул, а хмырь, который привел ко мне, поддакивал. Сдается мне, делал это специально.

— Тоже был пьяным?

— По сравнению с ней трезвый как стеклышко. Постоянно лапал, не смущался ни меня, ни моего помощника.

— Женщина звала его по имени?

— Если только пупсиком, но вряд ли парня так зовут.

Я помолчал, переваривая информацию. Итак, в уравнении появилось первое неизвестное.

— У тебя есть телефон?

Айзек выбросил очередной окровавленный платочек в мусорную корзину.

— Есть, в офисе. Дверь сбоку. Она не заперта.

— Тогда я позвоню. Только не подслушивать, иначе я вернусь сюда с кавалерией и вам, ребята, не поздоровится.

Я решительно отстранил лавочника и его молчаливого помощника.

Офис больше походил на чуланчик. Тут скверно пахло, из крошечного окошка с трудом пробивался солнечный луч.

Телефон висел на стене. Я снял трубку, набрал номер знакомого из полиции нравов. Тот, к счастью, оказался на месте.

— Рик, дружище! Рад тебя слышать!

— Взаимно, старина, — искренно проговорил я. — Нужна твоя помощь. Есть описание одного хлыща. Вдруг твоя клиентура?

— Не исключено. Мир тесен, — согласился собеседник. — Говори, кто тебе нужен.

— Двадцать пять лет, рост средний… — продиктовал я приметы незнакомца.

Знакомый откликнулся быстро:

— Бакенбарды, говоришь? Есть такой на примете. Зарабатывает на жизнь, охмуряя богатых телок, присасывается как пиявка и, пока не насосется, не отвалится.