– Позвольте! – остановил Комамберова Сивере. – Это ведь памфлет какой-то. Сатира?

А сам подумал: «Душевнобольной, с ним надо помягче».

– Нет, озарение! – пылко возразил Валентин Данилович.

А его супруга добавила:

– В одна тысяча девятьсот восемьдесят пятом году мой муж предсказал распад Советского Союза с точностью до мельчайших деталей, даже назвал имя будущего президента России, ошибся лишь на одну букву: Яльцин. Что вы на это скажете?

– Ничего, – грустно отозвался Сивере.

– А полгода назад он написал трактат о том, что произойдет в небольшом горном монастыре, где соберутся весьма необычные люди, – продолжила Комамберова. – Хотя тогда мы еще даже представления не имели, что приедем именно сюда. А это как вам понравится?

– Никак, – сказал Александр Юрьевич, которого вдруг что-то кольнуло в сердце. Но на сей раз услышанное заинтересовало его. А если этот «гений» в чем-то прав? Одержимые порой близки к истине. Сам Комамберов глубокомысленно молчал. Что касается Багрянородского, то он вообще куда-то исчез.

– А нельзя ли ознакомиться с этим трактатом? Для начала, – произнес Сивере.

– Можно! – кивнул Валентин Данилович, убирая тетрадь в карман. – Приходите к нам вечером. Комната номер восемь.

– Там и насладитесь истиной, – многозначительно добавила супруга. Очевидно, она буквально поклонялась своему мужу как божеству.

5

«Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам!..» Эту фразу шекспировского Гамлета Сивере твердил про себя неоднократно, пока шел к сокурснику. Ему было необходимо с кем-то посоветоваться, опереться на трезвый холодный ум. Прозоров, как практичный, волевой, целеустремленный человек, не подверженный интеллигентской рефлексии, мог бы помочь разрешить некоторые вопросы. Но Александр Юрьевич упустил из вида то обстоятельство, что его старый приятель и сам ныне скрывает какую-то тайну. Если только не изображает по университетской привычке Воланда.

– Ты понимаешь, что здесь происходит? – с порога поинтересовался Сивере, протискиваясь в узкую, прокуренную келью. И тотчас же перекинулся на другое: – Не мог выбрать себе апартаменты получше? Это же какая-то собачья конура.

– Не следует тебе сюда так часто приходить, – спокойно ответил Прозоров, передвинув сигару из одного уголка рта в другой. – Мы ведь не знакомы.

– К черту твою дурацкую конспирацию. К черту весь этот «Монастырский приют». Один пишет идиотские пророческие трактаты. Другой умирает в моем номере на моей же койке. А потом переползает в соседнюю келью и напяливает на нос пропавшие очки, чтобы лучше видеть загробный мир. Еще раньше кого-то выталкивают из фуникулера, но нет ни убийцы, ни трупа. Четвертую ночью посещает странный пришелец и теряет свой медальон, а сама она в темноте испаряется. Две старухи явно замышляют какую-то пакость. И этот подозрительный хозяин гостиницы со своей семейкой. Старики-грифы, пергаментный князь, скверный Багрянородский. Кто написал в нише эту глупую фразу: «Здесь будет убит Сивере»? Куда мы попали, Герман?

– Эдвард, – поправил его Прозоров. – Всех перечислил? Забыл Дембовичей. Тоже очень подозрительные молодожены. Ты знаешь, мне кажется, никакой он не морпех и не лейтенант.