— Да, — ответила она. — Возьмите этот бумажник и заплатите свой долг человеку, который оскорбил вас.

— А! Вы, значит, знаете?..

— Все.

— Так вы должны знать и то, — сказал он, — что я должен умереть, потому что ношу опозоренное имя.

— Нет, — возразила она, — ваше имя останется чистым, тот человек будет молчать.

— Неужели вы думаете, что мне не будет казаться в то время, когда я буду идти по улице, что первый встречный укажет на меня пальцем?

— Ну, так что же! Мы уедем.

— Уехать!

— Да, — сказала она с волнением, — вы поедете со мной, потому что теперь я свободна: мой долг исполнен, и я могу повиноваться голосу моего сердца, потому что я люблю вас!

Если бы несколько дней назад Арман услыхал это признание, то, может быть, он сошел бы с ума или умер бы от счастья… Но теперь Арман стоял молча, дрожащий, с каплями холодного пота на лбу… Он сделал шаг назад и оттолкнул женщину, которая пришла сказать ему, наконец, что любит его, и которая была готова упасть к его ногам.

— Ах! — проговорил он после нескольких минут молчания, показавшихся ей вечностью. — Вы любите меня, сударыня, так как ваш долг исполнен…

— Да, — проговорила та чуть слышно, покраснев и растерявшись. — Да, я люблю вас.

Но Арман оставался спокоен и холоден.

— Вы любите меня, — продолжал он, — потому что поразили последнего убийцу вашего мужа, не правда ли? О! Я все угадал, сударыня, все понял… Этот убийца, эта последняя жертва, которую вы хотели поразить, — старик, от которого сын только что отрекся и проклял, не так ли, сударыня?

Она опустила голову и пробормотала:

— Он убил моего мужа…

Молодой человек крикнул дрожащим голосом:

— Это был мой отец!

Его слова, взгляд, голос испугали мстительницу. Она упала на колени и, протянув руки, закричала с рыданиями в голосе:

— Прости меня… я люблю тебя… я всю жизнь буду ползать у ног твоих, я буду твоей рабой… я заставлю тебя забыть об этом человеке.

— Это был мой отец, — повторил Арман.

— Ну, так что же! — сказала она с увлечением. — Если ты ненавидишь меня, то я буду избегать тебя, уеду на край света, и ты никогда не увидишь меня и не услышишь обо мне… Но только прости меня!

— Вы заставили меня проклясть моего отца! — глухо прошептал Арман.

Она заглушила рыдания, встала, сделала шаг назад и сказала:

— Прощайте… Арман… прощайте… и так как благодаря мне вы лишились богатства, которое до сих пор считали законным, то позвольте мне исправить мою вину… Я уйду в монастырь и оставлю вам все свое состояние…

Едва она кончила и Арман не успел еще ответить, как вошел Иов.

— Господин Арман, — воскликнул старый солдат, глаза которого в это время сверкали, а сгорбленный стан выпрямился, — Господин Арман, прогоните эту женщину, бросьте ей в лицо ее золото и убейте себя… Она только что убила вашего отца…

Старый солдат открыл обе половинки двери кабинета; затем он указал рукой, и молодой человек ужаснулся, увидев труп своего отца, который Иов положил на пол… Сын полковника почувствовал горесть и бешенство. Он взял бумажник, который Дама в черной перчатке положила на стол, и бросил его к ее ногам.

— Уходите, сударыня, уходите! — крикнул он.

— Нет, нет, — ответила она в исступлении.