В замке Рювиньи обедали между шестью и семью часами. Однажды, когда обед кончился, Дама в черной перчатке переглянулась со своим старым другом, графом Арлевым.
— Дорогой хозяин, — обратился тот любезно к капитану, хотя тон его плохо скрывал приказание, — вечер прекрасный, луна так чудно светит. Что вы на это скажете?
И граф указал на готические окна столовой.
— Вы правы, — согласился капитан.
— Прокатимтесь-ка верхом.
Капитан вздрогнул, вспомнив свое обещание уезжать каждый вечер из замка в восемь часов с тем, чтобы возвращаться туда к десяти часам.
— Как вам угодно, — ответил он, опуская голову.
И он последовал за графом, направившимся к двери.
Через десять минут капитан Гектор Лемблен и майор Арлев выехали из замка, а Дама в черной перчатке приняла у себя тайком молодого Армана Леона, которого провел проводник. В ту минуту, как капитан садился на лошадь, майор обратился к нему со словами:
— Мы отправимся в лес. По-моему, нет ничего лучше звуков охотничьей трубы в чаще Старых деревьев. А как ваше мнение?
— Я согласен с вами, — ответил Гектор Лемблен, который помнил условие, поставленное ему Дамой в черной перчатке, чтобы он давал знать о своем возвращении.
— В таком случае, — сказал майор, — возьмите с собою рог.
— Знаете ли, граф, — пробормотал капитан, вешая рог через плечо в ту минуту, как они выезжали со двора замка, — знаете ли, у вашей воспитанницы являются иногда странные фантазии.
Замечание капитана осталось без ответа.
— Мне кажется, — продолжал Гектор Лемблен, уколотый этим молчанием, — что она хочет испытать, буду ли я во всех отношениях покорным мужем.
При этих словах майор круто обернулся к нему и сказал:
— Вам известно, что вас никто не принуждает жениться и что время еще не ушло.
— Нет, нет, — поспешно перебил его капитан, — нет, я люблю ее!
Майор молча пришпорил лошадь и поскакал вперед. Полтора часа они ехали рядом, оба погруженные в свои мысли, один, по-видимому, исполняя полученное приказание, а другой — считая минуты, отделявшие его от свидания с любимой женщиной.
В половине десятого граф Арлев остановил лошадь.
— Становится свежо, — заметил он, — не лучше ли будет вернуться?
Он направился по кратчайшей дороге и пустил лошадь галопом. Капитан следовал за ним. Он чувствовал себя во власти этого человека, несколько дней назад совершенно ему незнакомого, а теперь говорящего с ним повелительным тоном и распоряжающегося им в силу какой-то неведомой и роковой власти.
Когда они очутились в четверти мили от замка, майор, сделавшийся снова молчаливым, заговорил опять, повернувшись к капитану:
— Я убежден, — сказал он, — что утес, где стоит ваш замок, должен обладать великолепным эхо.
— Вы думаете?
— Попробуем… Возьмите рог и протрубите что-нибудь. Несмотря на простой и вежливый тон майора, в нем слышалось приказание, приводившее в смущение.
Капитан достал рог и, приложив его к губам, протрубил сигнал. Угадал ли майор или он заранее исследовал это обстоятельство, но в скалах, над которыми возвышалась старинная башня замка Рювиньи, действительно прозвучало звонкое эхо, громко повторившее резкие ноты призывного сигнала.
— Видите, — заметил майор, — я был прав. И он прибавил небрежно:
— Завтра мы повторим наш опыт.
Когда всадники вернулись, им доложили, что Дама в черной перчатке уже спит и что она переселилась в комнату, которую в замке называли комнатой «госпожи». |