— Да.

Последнее приказание, по-видимому, встревожило капитана.

— Кстати, — спросил он, — кто будет моим секундантом? Майор?

— Нет, — ответила Дама в черной перчатке, — вы возьмете одного из слуг, первого попавшегося, Жермена, если хотите. Жермен предан вам, и теперь, когда я доверяю вам, не состоит больше на моей службе.

Капитан вскочил на лошадь и помчался. Тем временем Дама в черной перчатке писала полковнику Леону записку без подписи, которую Жермен взялся ему доставить. Вот ее содержание:

«Полковник!

Ваш сын Арман подвергается страшной опасности; в нем принимают живейшее участие люди, которые не могут назвать своего имени из страха быть скомпрометированными.

В тот самый час, как вы получите эту записку, он будет вызван на дуэль одним из наших соседей, капитаном Гектором Лембленом.

Дуэль будет назначена на следующий день, в восемь часов утра, на «тропинке Таможенных», на берегу моря. Постарайтесь помешать этому свиданию».

Дама в черной перчатке показала эту записку майору Арлеву.

— Боже мой! — воскликнул он. — Я не знаю, к чему мы стремимся, но дело становится необъяснимым.

— Постойте, — проговорила Дама в черной перчатке, холодно улыбнувшись, — разве я не говорила вам, что час страшного возмездия пробил для этого низкого убийцы?

Записка была послана и тайно передана полковнику Леону, в то время, как сын его Арман отправился на «тропинку Таможенных» в надежде встретить там таинственную женщину, которой он отдал всю свою душу.

Тогда Жермен, напрягая всю свою силу, заставил Армана спуститься с лестницы, шепнув ему с ужасом:

— Идите, идите, или госпожа погибла.

— Но… тот негодяй… кто он? — спрашивал молодой человек, пытаясь вырвать свою руку из руки лакея.

— Идите! — повторил Жермен. — Если вы не уйдете, она погибла, повторяю вам… а вы прекрасно знаете, что она вас любит.

Эти слова подействовали на Армана сильнее, чем физическая сила камердинера. Молодой человек знал, что истинная отвага заставляет иногда людей вести себя подобно трусам, то есть бежать от опасности, которая грозит им, а вместе с тем и любимой женщине; он знал, что подобное поведение служит иногда самым сильным доказательством привязанности. Арман, вспомнив это, без возражений последовал за Жерменом, до подножия скал. Там их уже ждала лодка. Молодой человек вскочил в нее. Жермен взялся за весла, и лодка отчалила.

— Нам нужно лавировать, — заметил слуга, — сначала мы будем держаться на восток, чтобы сбить «его» с толку, затем, когда скроемся из виду, повернем лодку на запад. Ночь не из светлых, но «у него» глаза хорошие.

— У кого это «у него»? — спросил Арман, дрожа от бешенства.

— Да «у него», у того, кто только что стрелял в вас.

И Жермен, который прекрасно разыгрывал все роли, сумел так хорошо притвориться, что страх его передался и Арману.

— Но, наконец, кто же этот «он»? — настаивал Арман.

— Этот человек, — сказал Жермен, желая посильнее напугать Армана, — имеет право жизни и смерти над женщиной, с которой вы только что расстались…

Через час лодка причалила к Таможенной бухте. Тогда Жермен обратился к Арману:

— Вы понимаете, что после всего случившегося вам нельзя вернуться сюда завтра… вы не хотите, чтобы он убил ее, не правда ли? Вам придется переждать день или два, даже, может быть, дольше.

Арман вздрогнул при мысли, что пройдет еще несколько дней, прежде чем он ее увидит.