Геология как наука еще очень молода. Она окончательно оформилась как отдельная, самостоятельная отрасль знания лишь в начале прошлого столетия и существует, таким образом, менее полутора веков.

До этого времени даже наиболее высоко поднявшиеся в культурном отношении народы имели лишь смутное представление о геологической летописи.

Такое состояние знаний не случайно: запутанность и отрывочность великой книги природы затрудняли осмысливание исторического развития Земли. Чтобы научиться ее читать, человечеству пришлось проделать большой путь общего развития и освободиться от предрассудков.

На десятки столетий задержали развитие науки религиозные представления как древнего, так и нового времени. В каждом из них, — возьмем ли мы вавилонские сказания об Издубаре, или греческий миф о Девкалионе, или библейскую историю о всемирном потопе, — мы видим представление о быстром сотворении окружающего мира и затем уничтожение всей прежней жизни всемирным потопом, после которого возникает современный исторический мир.

Это представление долго господствовало в умах людей, и даже геология в течение длительного периода не могла вполне от него отделаться. Очень медленно в человеческие умы проникало понятие об огромной длительности геологического времени, о специфичности, неповторимости изменений поверхности Земли и, наконец, о длительной эволюции органического мира, в результате которой появился человек, как звено в бесконечной цепи развития.

Более или менее достоверные представления о геологическом развитии, дошедшие до нас в письменных источниках, мы находим у древних греков. Ксенофан, живший в VI веке до н. э., писал о нахождении морских раковин в горах, далеко от моря, и делал из этого правильный вывод о затоплении суши морем в древние времена.

Аристотель (IV век до н. э.) в своей «Метеорологии» высказал поразительную по своей проницательности мысль. Одни и те же места не остаются всегда землею, либо всегда морем. Море приходит туда, где прежде была суша; суша вернется туда, где теперь мы видим море. Еще более замечательным было утверждение Аристотеля, что эти изменения следуют одни за другими в известном порядке и представляют какую-то периодичность. Вместе с этими правильными представлениями Аристотель оказал плохую услугу делу познания геологической летописи, утверждая, что раковины сами зарождаются во влажной земле «от теплоты воздуха». Это абсолютно неверное, фантастическое утверждение господствовало в течение очень долгого периода и особенно было принято в средние века как удобное для богословской софистики. Живший на 2 столетия позже Аристотеля известный географ Страбон уже говорил, ссылаясь на находки морских раковин в горах, о колебательных движениях земли и о возникновении новых материков и островов.

После античного периода в течение всего средневековья познание геологической летописи нисколько не продвинулось вперед. Известные еще в древности находки морских раковин в горах объяснялись особым возникновением сходных с животными минералов под воздействием звезд и другими, столь же нелепыми обстоятельствами.

Только великий ученый и художник Леонардо да Винчи воскресил и дополнил правильные представления античных ученых. Он считал, что изменения суши и моря были не внезапны, а происходили постепенно, в течение долгих лет, подобно тому, как происходят и теперь. Отсюда Леонардо да Винчи делает вывод, что ископаемые раковины не попали в горы вследствие наводнений, а являются предшественниками ныне живущих.

Датчанин Стенон во второй половине XVII века уже сравнивает ископаемых животных с современными, различает морские слои от слоев, образовавшихся в пресных водах, и отмечает, что одни слои пород залегают горизонтально, в то время как другие наклонены вследствие действия подземных сил.