Забытый писатель семнадцатого века появился на подмостках парижского театра Порт-Сен-Мартен 28 декабря 1898 года. Еще накануне премьеры героической комедии Э. Ростана «Сирано де Бержерак» газеты оповестили читателей о предстоящем событии. Критики в один голос расхваливали пьесу, предрекая ей небывалый прием зрителей. Их предсказания оправдались. Больше того, шумный успех превзошел все ожидания. Громкими аплодисментами зал проводил в конце четвертого акта Сирано, ринувшегося в бой со словами вскоре ставшей знаменитой песенки:

В один миг Сирано де Бержерак посмертно приобрел известность и славу, которых так упорно, но тщетно добивался при жизни. Весь Париж, а следом и вся Франция узнала и полюбила вояку и поэта Сирано, рожденного «с солнцем в крови», неисправимого романтика и вечного неудачника. Полюбила целиком и полностью — с его огромным носом, длинной шпагой и непокорным духом.

С тех пор романтический облик театрального Сирано, нарисованный драматургом, заслонил образ подлинного писателя семнадцатого века. А между тем многие стороны жизни исторического прототипа героя Ростана остались не освещенными в одноименной комедии, а отдельные факты автором были намеренно изменены. По мнению французского писателя Жана Фрести, литератор XVII века «очутился в шкуре комического персонажа, не напоминающего даже отдаленно настоящего Сирано». Другой автор пишет о том, что Сирано де Бержерак «имел основания ожидать, что завоюет славу своими философскими и научными концепциями, опередившими его время на сто лет, а между тем она досталась ему из-за чувствительного сердца».

Признаться, автору пьесы было трудно понять своего героя. Создатель пьесы о забытом поэте Эдмон Ростан был баловнем судьбы, Сирано де Бержерак — ее пасынком.

Автор, в отличие от своего героя, прожил жизнь в роскоши. «Никогда не приходилось ему, как Верлену, — писала Т. Щепкина-Куперник, превосходная переводчица пьес французского драматурга, хорошо знавшая его по Парижу, — спать под открытым небом или в жалком кабаке обманывать сосущий голод рюмкой абсента… или, как Рембо, бродить по большим дорогам, чуть ли не прося милостыни». И в самом деле Ростан был удачливым модным поэтом, рано познавшим успех и богатство, тридцати семи лет оказавшимся среди «бессмертных» — его избрали членом Французской академии.

Как верно подметила Т. Щепкина-Куперник, всю жизнь он поворачивался к солнцу, грелся в его лучах, внутри оставаясь холодным и равнодушным.

Прототип его героя, напротив, никогда не испытывал ласкающего прикосновения живительных лучей, вечно бедствовал, нуждался, жил впроголодь, но никогда не кланялся богачам и аристократам. И только его жизнелюбие помогало ему противостоять тысячам невзгод и напастей.

Лишь в одном, пожалуй, схожи их пути — оба умерли сравнительно молодыми. Сирано, прошедший по жизни со шпагой наизготовку, не раз встречавший смерть в лицо, был убит наемной рукой из-за угла. Ростан кончил дни в уединении, пораженный меланхолией, прячась в мраке затененной комнаты от некогда так ласкового к нему солнца. У него, изнеженного и барственного, недостало душевных сил и мужества противостоять холоду жизни, недостало «солнца в крови». Его творения, изящные и грациозные, сверкая холодным светом, имели успех лишь «у той публики, которая знала толк в старинных кружевах и в севрских чашках». И только одна пьеса, посвященная забытому писателю, стала ярким исключением в творчестве Э. Ростана. Тем не менее она мало говорит нам об истинной сути личности Сирано де Бержерака.

Каков же был в действительности этот человек, большинству из нас известный лишь как литературный герой?

Решение, принятое на лазаретной койке

Великий флорентиец Данте в первых строках «Божественной комедии» определил половину земной жизни человека тридцатью пятью годами.