– Нет, какой то левый мужик, впервые вижу.

Норд соскочил с кровати и оглянулся в поисках штанов.

– И ты просто забрала свою коробку и пришла сюда рассматривать содержимое, вместо того чтобы разбудить всех и сообщить о находке?!

– Я подумала, что труп уже никуда не торопится, а если придет полиция, то коробки они могут и забрать. Ну, как улику, раз они были на месте преступления. А я не хотела, чтоб они забирали мою коробку. Как бы я тогда узнала, что в ней? А мне было очень любопытно. А когда я вошла, ты же спал, и я решила, что какие то полчасика ничего в данном случае не меняют, все плохое уже стряслось, что ж теперь суетиться? И, как видишь, оказалась права, потому что…

Откуда то со стороны гостиной раздался истошный визг. Кто то из дам все таки исполнил извечный женский долг, озвучив катастрофу.

– Ну видишь, труп и сам отыскался. – Я рассматриваю колечко на пальце. – Нордиш, надень ты, ради бога, штаны, нельзя же и дальше продолжать травмировать мою неокрепшую психику видом этих трусов.

– Трусы как трусы. – Норд наконец нашел джинсы и втиснулся в них. – Паола, ты чудовище, знаешь?

– Отчего это?

– Ну, оттого, наверное, что никому другому не пришло бы в голову, обнаружив труп, спокойно забрать коробку с подарками и уйти. И ты сидела здесь как ни в чем не бывало, рассматривала книги и цацку, и тебе даже в голову не пришло сказать мне, что…

– Нордиш, ты же спал!

– Но ты могла меня разбудить!

– Зачем?

Вот реально, я не понимаю этого момента. Здесь, видимо, есть какая то особая тонкость, которую я не вижу, а Норд видит и сердится, что не вижу я. Но мне хочется залезть обратно в кровать и немножечко еще поваляться под одеялом, потому что я не выспалась и потому, что у меня новое колечко, которым я хочу полюбоваться наедине с собой.

– Паола, я еще вчера заподозрил, что твой реальный образ от виртуального не отличается.

– И что?

Норд фыркнул и вышел из комнаты, и я этому рада. Теперь могу ощутить удовольствие от того, что сегодня праздничное утро, а у меня новое колечко и прочее тоже.

Я взяла коробку с подарками, поставила около кровати и нырнула под одеяло. У Алекса отличные постельные принадлежности, и я бы хорошо выспалась, если бы мне не пришлось делить эту кровать с Нордом. Ну, я это уже сто раз говорила. Но все таки я считаю, что после всех неприятных моментов имею право немножечко поныть.

Зато теперь я могу полежать одна, полюбоваться колечком, полистать книги, съесть несколько любимых конфеток… Вот нипочем не пойду я в гостиную, труп я уже видела, а ритуал открывания подарков теперь испорчен напрочь.

Колечко блестит на пальце так, как блестит только новое золото и камень, за окном, так сказать, мороз и солнце, и я могу рассмотреть драгоценность во всех деталях: овальный камешек такого оттенка, какой бывает у цветов клена, прозрачный и отлично ограненный, а вокруг него восемнадцать белых циркончиков. В общем, как раз то, что я люблю, – классика. Теперь нужно будет найти похожие серьги, а если повезет, то и подвесочку.

Дверь открылась, и вошла Вика. Этой юзерше с ником Гейша я всегда симпатизировала, и когда наше общение из вирта плавно перетекло в телефонные разговоры, мы вдруг поняли, сколько у нас общего. Внешне, правда, мы оказались даже приблизительно не похожи: я практически бесцветная блондинка, а она очень жгучая брюнетка с потрясающими карими глазами – не очень большими, но какого то кофейного оттенка. Вика такая же не худая, как и я… Ну, это мне приятно говорить в вирте, что я не худая, и людям задвигать политкорректно, а так вообще то при росте метр семьдесят семь вешу я полный центнер, что огорчает меня несказанно. И радует только то, что Вика весит примерно столько же. Впрочем, это не помешало ей в первый же наш реальный вечер заарканить Ирвина, да так крепко, что тот глаз с нее не сводил, а Ирвин – парень весьма видный, как оказалось.