|
Эти испанцы, как я узнал позднее, были одними из самых ловких, подготовленных гестапо агентов Гитлера. Как следствие умело распространяемых MI-5 слухов, они были спешно направлены из Берлина с подложными документами, с тем чтобы, выдавая себя за банкиров, внедриться в испанское общество и обосноваться в Гибралтаре — и все это с целью слежки за мной. Вместе с ними действовали два агента помельче: один изображал рабочего и ремонтировал здание правительства, а второй работал в аэропорту. Каждый из четырех шпионов должен был посылать отдельные отчеты, подробно описывая все, что увидел.
Да, эти испанцы быстро работали. Спустя два часа после того, как они покинули здание правительства, представители Гитлера в Мадриде уже знали, что генерал Монтгомери прибыл в Гибралтар и собирается проследовать в Африку на самолете. Вскоре в Берлин полетела такая настоятельная радиограмма: «Любой ценой выяснить суть «Плана 303». Есть ли у вас какая-либо информация? Крайне важно». Немедленно после этого немецкая контрразведка сосредоточила свои усилия на выяснении этого вопроса. Мой отлет из Гибралтара очень походил на прибытие. Штыки блестели на солнце, а над аэродромом пролетело звено «Спитфайров», приветственно покачавших крыльями. Когда обычные прощальные формальности были завершены, я взял сэра Ральфа под руку и стал с ним прогуливаться мимо буфета аэропорта, где работал агент гестапо. Подходя к его открытому окну, я начинал с озабоченным видом обсуждать военные вопросы. — Теперь об оборонительных сооружениях гавани, Расти,— говорил я.— Я сказал премьер-министру, что С-4 абсолютно надежна. Но мне хотелось бы, чтобы морские концы были завязаны так, чтобы бронетанковые части подвозились без задержек,— и, протянув руку в сторону гавани, продолжал: — В направлении где-то часа на три, справа от мыса, инженерам необходимо произвести переделки в соответствии с «Планом 303». Я еще некоторое время продолжал нести чепуху в том же духе (при этом мне показалось, что губернатор в какой-то момент мне едва заметно подмигнул), а потом сел в самолет и полетел в Африку. Следующая остановка была в Алжире, где уже продолжительное время распространяли слухи, что скоро прибудет Монти с важной миссией, возможно с целью формирования англо-американской армии вторжения в Южную Францию. В аэропорту меня встретили офицеры штаба генерала Мейтленда Уилсона, после чего я произвел обычные в таких случаях смотры. Чтобы увидеть генерала Монтгомери, неподалеку собралась разноязычная толпа гражданских, привлеченных разговорами о моем «сверхсекретном» визите. Среди этих людей находились двое итальянцев, которые напоказ поддерживали союзников, но на самом деле работали на гестапо, и некий французский майор, их непосредственный начальник. Этот майор появился в Алжире неделю назад, представляясь сотрудником французской разведки, но нашей контрразведке было известно, что он является опытнейшим вражеским агентом. Почти сразу по прибытии он выразил желание встретиться с Монтгомери в случае его прилета в Алжир, и теперь было решено удовлетворить его просьбу. Майора представил мне полковник штаба генерала Уилсона, перед тем как мы покинули взлетное поле. Я редко встречал людей, имевших более зловещий вид: бледное лицо с посверкивающими темными глазами пересекал лиловато-синий шрам, и жесткий рот создавали впечатление, что этот человек способен на все. Мне же, учитывая возможную попытку меня убить, даже нельзя было проявлять осторожность при общении с ним. Но ничего не произошло — мы просто обменялись рукопожатием и несколькими любезными фразами. Дорогу из аэропорта в город мне предстояло проделать в сопровождении американского полковника. Мы сели в машину с восхитительной блондинкой за рулем, совершенно неотразимой в потрясающе скроенной форме Женского корпуса, которая, отдав честь, немедленно попросила у меня автограф. |
