— Не делайте этого! — в тревоге закричал механик.— Его нельзя запускать без передвижного аккумулятора.

— Тогда привезите его,— велел фон Верра.

— Он сейчас занят.

Немец просяще улыбнулся.

— Пожалуйста, достаньте его. Я в самом деле очень тороплюсь.

Не в силах отказать, механик ушел и вскоре приехал на тележке с электрическим стартером. Остановившись под носом самолета, он спрыгнул на бетон и, взяв в руки кабель, подсоединил его к мотору. Фон Верра уже запустил топливный насос, и самолет начал слабо вибрировать, коща сзади над ним раздалось:

— Вылезайте!

Он оглянулся и увидел дуло пистолета и холодные голубые глаза дежурного офицера.

— Я поговорил с Абердином,— просто сказал тот.

Связь была очень плохой, но, крича и многократно повторяя и переспрашивая, офицер сумел объясниться с человеком на другом конце провода и выяснить, что Ван Лотт был не тем, за кого себя выдавал.

Задним числом сразу видны прорехи в легенде фон Верра, и одной из самых существенных была та, что в британских военно-воздушных силах не существовало звания «капитан». Но остается фактом, что она все же сработала, и немец пробрался на аэродром и едва не улетел. Британцы, всегда умевшие по достоинству оценить смелость и предприимчивость, восхищались его попыткой побега. Как заметил один из служащих «Роллс-Ройса»: «Многие из нас скорее жалели, что у него ничего не вышло».

Фон Верра и остальных четверых бежавших из лагеря, которых поймали в течение суток, вернули обратно в Суоник и посадили на две недели в одиночные камеры. Мягкость наказания, вероятно, объяснялась тем, что начальник лагеря знал, что скоро будет избавлен от них. Утром четырнадцатого дня их заключения он объявил, что завтра они будут отправлены в Канаду вместе с группой других военнопленных. Для фон Верра это обстоятельство означало только очередную возможность побега. Тем более что Канада имела существенное преимущество, гранича с нейтральными Соединенными Штатами. Еще на «Герцогине Йоркской», лайнере, на котором его везли вместе с 1050 другими заключенными, он познакомился с немцем, который немного знал эту страну, и тот рассказал ему все что мог о ее природе и обычаях канадцев.

От самого момента отплытия корабля из порта Гриноке в Шотландии в январе 1941 года до прибытия в Канаду фон Верра содержался под специальной охраной, которую он находил для себя, скорее, лестной. В плавании немец провел немало времени в ванне, наполненной холодной водой, закаляясь на тот случай, если бы ему удалось прыгнуть за борт, когда «Герцогиня Йоркская» подойдет к берегам Канады.

Но когда лайнер зашел в гавань Галифакса, такой возможности ему не представилось, и фон Верра решил, что попытается сбежать с поезда, на котором военнопленных повезут в лагерь.

В его вагоне ехало 35 заключенных и 12 охранников. Постоянно на часах в коридоре стояло три человека: двое в торцах вагона и один в центре. В туалет пленных водили по одному, причем его дверь всегда оставалась открытой. А снаружи было так холодно, что между двойными стеклами окон образовался лед.

Когда фон Верра узнал, что их поезд следует в Онтарио, на озеро Верхнее, то сразу сообразил, что они будут проезжать недалеко от границы. От наиболее близко лежащего к ней участка пути, если бы ему удалось бежать, он с> мел бы добраться до Штатов на попутках за один день. Сбежать с поезда можно было, лишь выпрыгнув из окна в снег. Однако делать это на полном ходу было равносильно самоубийству, во время остановок же охрана была особенно бдительной. Пока его товарищи следили за охранниками, фон Верра, встав на колено, приподнял внутреннее стекло на четверть дюйма. Образовавшуюся щель заметно не было, но она позволила теплу изнутри вагона растопить лед на наружном стекле.

Стекло-то оттаяло, но как он мог открыть его незаметно для охранников? А также надеть шинель, которая будет ему крайне необходима в этой холодной стране? Ведь если он облачится в нее в теплом вагоне, это б> дет выглядеть подозрительным.