В Голливуде кассовый успех оставался определяющим фактором – особенно в связи с тем, что власть крупных кинокомпаний начала потихоньку убывать, переходя в руки нового поколения банкиров и инвесторов, гоняющихся за проектами, сулящими скорую отдачу. В городе циркулировали огромные деньги, поощряя новый выводок кинозвезд запрашивать – и получать – гонорары, которые Тайрон Пауэр с Нормой Ширер и представить не могли – даже в самых дерзновенных мечтах.

Неудивительно, что этот достигший невероятной высоты вал – культ денег – выплеснулся за пределы киностудий. На Родео Драйв, этом всемирно известном алтаре торговли, цены подскочили до стратосферы; разные мелочи, спутники современного быта, превратились в символы богатства – благодаря матронам из Беверли Хиллз, швыряющим тысячи кинодолларов за хлопчатобумажные полотенца из Египта, шелковые простыни, шиншилловые купальные халаты. Походы по магазинам из времяпрепровождения превратились в манию; нувориши лезли из кожи вон, чтобы переплюнуть роскошью старую гвардию.

Вошли в моду очки (с простыми стеклами для тех, у кого стопроцентное зрение) в легкой алюминиевой оправе с вкраплениями из бриллиантов и самоцветов. На витрине у Джорджо красовалась простая хлопчатобумажная майка стоимостью в шестьдесят пять долларов, с вышитой желтым и белым шелком надписью: «Умереть в окружении дорогих игрушек – значит победить!» Это изречение стало девизом эпохи.

Покупки были не единственной страстью. То было время повального увлечения наркотиками; секс также оставался на повестке дня, благодаря чему мельница слухов работала бесперебойно.

К ужасу Ли, в колонках светских сплетен в последнее время появилось несколько заметок, содержащих недвусмысленные намеки на безрассудное поведение ее сестры.

«Кто эта брызгающая слюной секс-бомба, которую на прошлой неделе уносила в закат «скорая»? Среди мотоциклистов – завсегдатаев ночных баров определенного пошиба – дамочка известна своей необузданностью».

В то майское утро, когда вышла эта заметка, Ли бросилась в клинику, куда поместили Мариссу.

– С этим пора кончать!

Ли схватила сестру за руку, украдкой выискивая следы от уколов и радуясь тому, что их нет.

Разъяренная Марисса повернулась лицом к стене.

– Не представляю, о чем ты говоришь. Небольшой несчастный случай, вот и все.

– Такова официальная версия. Но мы-то знаем правду. Марисса, тебя зверски избили – могли ведь и убить.

– Оставь этот мелодраматический тон.

– Какие уж тут мелодрамы? Девочка, да ты смотрелась в зеркало?

Врач «скорой помощи» предупредил Ли, что состояние Мариссы не так скверно, как кажется. Но, войдя в палату и увидев лицо сестры, Ли была ошеломлена. Вокруг обоих глаз багровели синяки; один глаз полностью заплыл. Щеки и челюсть – сплошь в кровоподтеках. И жуткий ряд аккуратных черных стежков через всю нижнюю губу.

Марисса уставилась на нее здоровым глазом.

– Не прикидывайся расстроенной. Мы обе знаем, что ты всегда завидовала моей красоте – тому, что на меня заглядывались мужчины. Конечно, теперь ты красивее!

– Map, я и не думала завидовать. Никогда. Я полюбила тебя с первого дня, когда мама и папа привезли тебя из роддома. И до сих пор люблю.

– Ты не способна любить. Никого. Между прочим, дорогая сестричка, присматривай хорошенько за мужем, а то потеряешь. Мэтью – не из тех, кто станет долго играть вторую скрипку и терпеть другого мужчину.

– В моей жизни нет другого мужчины.

– Да ну? – Марисса скривила губы в издевательской усмешке.