Со мной поздоровались сдержанными поклонами и кивками. Похоже, не все были счастливы освобождению Орочи. Своим отцом я не называл его даже мысленно и не очень представлял, как отыгравать роль сына, столько лет росшего без папки и вот дождавшегося встречи с ним.

— Нам нужно закончить дела, а потом мы с тобой поговорим, — сказал Орочи Исикава, глядя на меня. — Хондзи-сан, проводите Кенджи в мою комнату, если вас не затруднит.

— Конечно, Орочи-сан.

Дядя поманил меня, и вы вышли через дверь в дальней части кабинета, оказавшись в узком коридоре. Шагая за Хондзи, я чувствовал лёгкую досаду: ждать в мои планы не входило. Если это затянется, надо будет уйти.

Хондзи открыл одну из дверей и пропустил меня в небольшую комнату.

— Подожди здесь, — сказал он. — Отец скоро придёт.

Не дожидаясь ответа, дядя закрыл дверь. Выждав минуту, я проверил, запер ли он меня. Оказалось, что нет. Можно было выйти и прогуляться по коридору. Но зачем? И потом, в нём, конечно, имелись камеры. Охрана увидела бы, как сын Орочи Исикавы болтается по отелю вместо того, чтобы дожидаться встречи с отцом.

Мебели в комнате не было, и я опустился на циновку, подвернув ноги. Если бы не гибкость моего нового тела, даже не знаю, как бы я сидел в этой стране, где редко можно пристроить задницу на стул, кресло или диван. Большинство упорно предпочитает следовать традициям и максимально использовать пол.

Явно Орочи должен был не через пять минут подойти, так что я решил провести время с пользой и занялся медитацией. В последнее время мой паразит не причинял физической боли. Он креп, хорошо питался, рос и набирал силу. Однако я допускал, что видения, которые посещали меня, могли быть связаны с его присутствием. Поэтому я пытался изучить его, насколько возможно. Проникнуть в сознание паразита я пока не мог, но пытался. Искал пути, так сказать. Каждый раз, когда я пытался вскрыть его защитную оболочку, он вспыхивал алым и отчаянно сопротивлялся. И всё же чувствовалось, что грань между нашими аурами истончается. Паразит постепенно уступал. Вот и теперь я занялся тем, что собирал Ци и направлял её на разрушение энергетической оболочки иномирной твари. Я словно стачивал постепенно рубиновые стенки его кокона. Уже чувствовалось, как внутри пульсирует, дёргается и трепещет чужое и, я бы сказал, чуждое, сознание. Но мне нужно было добраться до него, чтобы научиться контролировать.

Глава 14

Примерно час или полтора я занимался тем, что разрушал защиту магического паразита. Мне даже показалось, что осталось совсем немного. Ещё небольшой нажим, и кокон лопнет, пропустив меня. Что я буду делать потом? Как стану контактировать с иномирным существом? По правде сказать, я пока даже не представлял. Это был случай, когда исходные данные настолько скудны, что действовать можно только по ситуации.

Мои штудии прервал Орочи Исикава.

Он вошёл в комнату и остановился на пороге, глядя на меня. Я поднялся.

— Привет ещё раз, Кенджи, — проговорил якудза.

Выглядел он немолодо. Морщины, глубокие и мелкие, делали его худое лицо похожим на иссечённую временем статую. Коротко стриженные волосы уже тронула седина. На левом виске белел старый шрам. Кажется, от задевшей по касательной пули.

— Отец, — я поклонился вместо приветствия.

— Садись, — Орочи сделал несколько шагов ко мне и опустился на циновку.

К счастью, попытки обнять сына он не предпринял. Похоже, якудза не был сентиментальным малым. Учитывая, что я и к своему отцу относился с большой насторженностью (про любовь вообще не говорю), этот чужой человек был для меня только олицетворением очередной трудности, с которой я столкнулся в новом мире, новой жизни и новом теле — не более того.