В пол, месте где я только что находился, высекая искры ударилось несколько пуль. Нет, не любители мне противостоят! Так реагируют на выстрел только обученные, с хорошей практикой бойцы.

По крикам, проклятьям и замершему на уровне пола свету одного из фонарей, я понял, что попал.

Стрельба пошла по нарастающей. Это вступили в дело запоздавшие любители.

Заглушают обвальной пальбой страх перед чужим выстрелом. В подвале поднялся невообразимый шум, словно стреляли не из стрелкового оружия, а из противотанковых орудий. Что и требовалось. Воспользовавшись суматохой, я ухватился за короб вентиляции и изо всех сил дернул вниз. Еще. И еще раз. Жесть лопнула и короб распался. Ухватившись руками за трубы, я подтянулся и перехватившись ногами, рыбкой нырнул в вентиляцию.

Один из трофейных пистолетов я, предварительно взведя, положил на «крышу» электроящика. К курку привязал тонкую ленту связанную из распоротой на скорую руку рубахи.

Судя по тяге ползти мне следовало в сторону преследователей, что значительно затрудняло задачу. По-пластунски, бесшумно, я втягивался в квадратную трубу. Когда кончилась лента, я, для острастки, дернул курок. Где-то сзади бухнул выстрел, вызвав по меньшей мере стократный ответ. Патронов они не жалели!

Воспользовавшись шумом, я убыстрил скорость. Дополз, миновал ругающуюся, стреляющую и переговаривающуюся облаву, добрался до вертикального колена. Сзади, создавая угодную мне шумовую завесу, продолжали грохотать, раскатываясь долгим эхом, выстрелы. Как мало им надо для поддержания страха. Всего-то один неприцельный выстрел!

С трудом преодолев колено, я встал на ноги. Внутренняя сторона короба была гладкая, без зацепок, носки ботинок и пальцы соскальзывали с металла. Но к этой неожиданности я был готов. На уровне высоко поднятой ноги я приставил и вмял одним концом в жесть пожарную монтировку. Встал на верхний конец. От моей, давящей сверху тяжести монтировка только крепче заклинилась. Над ней, под другую ногу, я коротким ударом вбил в короб нож. На секунду уперевшись в ручку ножа ногой, расперся в трубе, перенес монтировку выше.

Примерно на уровне третьего этажа я вполз в первое встретившееся мне горизонтальное ответвление вентиляции. Я был почти свободен. Погоня, обозначая себя отдельными выстрелами, продолжала ловить меня где-то там, в глубине темного подвала. Я же вознесся над ними более чем на десятиметровую высоту. Теперь мне достаточно было выбраться наружу и, спустившись к вахте, незаметно проскользнуть, в крайнем случае, прорваться с боем на улицу. Я уже продумывал маскировку, которая позволит мне одолеть это последнее препятствие безболезненно. Кроме того, есть еще окна первого и второго этажей. Время у меня в достатке. Пока преследователи пройдут весь подвал, обшарят каждое встретившееся на пути боковое помещение, да все это крадучись, ежесекундно ожидая выстрела, пока обнаружат пролом в вентиляции, пока догадаются в чем дело, я десять раз успею добраться до ближайших кустов и раствориться до темноты во временном маскировочном убежище. Эта часть операции волновала меня менее всего. Я выиграл главную — выбрался из замкнутой мышеловки подвала! Здесь меня, где всякая дверь, всякое окно обещает спасение, попробуй возьми!

По боковому коробу я дополз до ближайшего вентиляционного отверстия, огляделся. Помещение, похоже, какая-то лаборатория, было пустым. Еще с минуту послушав тишину, я выдавил жестяную решетку, притиснулся в отдушину и, вытянувшись на руках, спрыгнул вниз.

— С прибытием! — услышал я голос за спиной.

Не повезло! Но если это случайный соглядатай, а будь иначе, прозвучал бы не окрик, а выстрел, потеряно еще не все! Изображая неловкое приземление я «подвернул» ногу, в падении вытянул пистолет и, свалившись на пол, просунул дуло между левой рукой и телом. Вряд ли противник разгадал мой маневр, тем более вряд ли заметил высунувшееся из-под мышки дуло.