— Ты ведь не знаешь меня…

— Я восхищен вами…

Джордж Малькольм — ничто не мешает нам называть его этим именем — приподнялся с дивана и, схватив руки незнакомки, страстно поцеловал их.

— Сударыня, — продолжал он, — заклинаю вас, снимите маску. Позвольте мне взглянуть на ваше лицо! Разрешите мне обожать вас!

— Даже рискуя лишиться твоего обожания, я не могу исполнить того, чего ты желаешь: я не сниму маску…

— Но почему?

— Не хочу!

Последние слова были произнесены твердым, повелевающим голосом.

Но потом, чтобы смягчить резкость, незнакомка прибавила:

— Если моя маска не пугает тебя, Джордж Малькольм, мы можем поужинать с тобой… Согласен?

— Еще бы! — ответил Джордж. Это новое дополнение к необыкновенному сну чрезвычайно изумило его. «Говорить во сне, брать руки женщины и целовать их — куда ни шло. Но ужинать!» Он ничего не мог понять и был убежден, что все это видит во сне, так как хорошо помнил, что, разбитый усталостью, заснул в храме бога Шивы.

В то время когда молодой человек раздумывал о необычности и странности своего положения, незнакомка отошла от него на несколько шагов и хлопнула в ладоши.

Тут же появились четыре негра в экстравагантных нарядах из пунцового атласа, окаймленного золотом, несших отлично сервированный стол. Положив по обе стороны от него подушки, они удалились.

— Джордж Малькольм, — сказала незнакомка, — окажи честь отужинать со мной…

«При первом же моем движении, — подумал англичанин, — все исчезнет».

Тем не менее, считая неприличным заставлять даму ждать, он поднялся с дивана и с крайним изумлением почувствовал, что хорошо стоит на ногах, как если бы это было наяву.

Незнакомка, взяв его за руку, подвела к подушке и заставила сесть, а сама села напротив.

Стол буквально ломился от всевозможных кушаний. Блюда, находившиеся на нем, окружали десерт, состоявший из лучших европейских и индийских фруктов. Французские, испанские и немецкие вина были перемешаны с кипрскими.

— Я буду угощать тебя, Джордж Малькольм, — сказала незнакомка, кладя ему на тарелку крылья фазанов. Потом, наполнив стаканы вином, прибавила: — Попробуй вот этого хереса 1789 года.

Джордж Малькольм медленно проглотил драгоценную влагу и почувствовал, что она, пробежав по его жилам, разогрела кровь и заставила сильнее биться сердце.

Ужин, начавшийся таким образом, окончился необыкновенно весело. Наш герой показал себя светским человеком, образованным, веселым, остроумным. Он ел, как любой другой проголодавшийся путешественник, пил, как пьет англичанин, знающий, что его голова крепка и застрахована от опьянения, чтобы не ударить лицом в грязь.

Таинственная незнакомка ни в чем не уступала ему и отвечала на все с пикантной оригинальностью.

Постепенно под влиянием вин и сладостных мелодий их разговор принял любовное направление.

«Сон, начавшийся так хорошо, не может плохо окончиться, — подумал Джордж Малькольм. — Посмотрим, что еще готовит мне моя счастливая звезда».

Он подошел к женщине, взял ее руки и горячо поцеловал их.

Была полночь, когда Согор, как мы уже рассказали, исполняя поручение прекрасной женщины, похитил Джорджа Малькольма из круглой комнаты в храме Шивы.

Мы просим читателя последовать за нами в ту самую комнату на следующую ночь, через сутки после похищения молодого англичанина.

Там мы снова находим Стопа и Казиля. Действие наркотической жидкости было таким сильным, что лакей ни разу не проснулся. Казиль же, сидя на подушках, служивших Джорджу Малькольму в течение какого-то часа постелью, бодрствовал.