Нет, черт побери! Я тут сдаю экзамены в театральный вуз!

— Варь, да вернется он, куда тут деться можно? — участливо посмотрела на меня Оксана.

— Когда? — выдавила я кое-как.

— Ну… ребята поспорили…

— Наши на озеро пошли…

— Почему ты мне не сказала? — повернулась я к Оксане.

— Надеялась, что его найдут… — виновато отвернулась она.

Я растерянно перевела взгляд с одной девушки на другую, потом на третью, сползла на автобусную ступеньку и закрыла лицо.

— Курить будешь? — спросил кто-то тихо.

Я мотнула головой. Не курю я. И даже не пробовала никогда. Я же просила его вчера. Я умоляла его не уходить. Вот куда он потащился в незнакомом месте один-одинешенек?

— А милицию вызвали?

— Приехали уже.

— Может, обойдется?

— Грушевский вечно найдет себе приключение. Ни единого раза не было, чтобы он какой-нибудь фортель не выкинул. Человек — несчастный случай.

— Сплюнь, дура, — переговаривались они между собой, пока я пыталась прийти в себя.

— А где все? — едва слышно спросила я.

— Кирюху ищут, — быстро отозвалась Оксана.

— Значит, найдут, — кинула я рассеянно и ушла на свое место в автобус. В рюкзачке карты.

Впервые в жизни я боялась вытащить аркан. Держала колоду между ладонями и согревала карты собственным теплом и невеселыми мыслями. Руки дрожали. Колени подгибались. В голове все так же звенит. А если… Если я сейчас вытащу какую-нибудь Смерть? Или Дьявола? Или Рухнувшую Башню? Пока я не знаю, что с Кириллом, то просто боюсь за него. А если выпадут эти арканы, то… Я буду знать.

Перетасовала колоду еще раз, молясь, чтобы какая-нибудь карта сама решила судьбу Поэта и выпала из общей массы. Такое чувство, что они специально жмутся друг к другу, лишь бы оттянуть момент приговора. Как холодно. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, только живи. Ты так мне нужен, я так тебя люблю. Ты мне и за друга, и за брата, и за отца. Ты — мой мир, мое счастье, мои мысли…

Отложила колоду. Нет, я не готова к такому. Потерла глаза и помассировала виски, плюхнувшись на сиденье. Еще никогда в жизни я так не боялась собственных карт. Таро — это не шутки. Я не готова услышать приговор. Я боюсь.

Время тянулось мучительно медленно. Девчонки звонили однокурсникам и спрашивали, как дела. Судя по их лицам, дела у нас шли неважно. Водитель слонялся без дела по салону, читал газету и пытался смотреть телевизор. Половина одиннадцатого. Мы уже полтора часа должны были быть в пути! Он хочет моей смерти? Только вернись, я лично убью тебя, Поэт! Я снова взяла колоду.

Перетасовала ее.

Сдвинула.

Достала карту.

Осталось перевернуть.

Просто перевернуть.

Руки задрожали.

— Кирилл! — раздался радостный вопль с улицы.

— Кира! — взвизгнул кто-то.

— Грушевский! Урод! — зло закричали.

— Урод… — выдохнула я, как подкошенная падая на сиденье.

Ненавижу тебя, Поэт! Я протяжно всхлипнула и перевернула карту. Шут. В прямом положении — глупость, мания, сумасбродство, бред, безумие. Убью сейчас этого шута горохового!

Я выскочила из автобуса, словно за мной гналось стадо бешеных бизонов. Кирилл был в компании ребят, милиции, гида и Владимира Владимировича. Все возбуждены, раскрасневшиеся. Видно, что взрослые недовольны и психуют. Ребята на взводе. Девчонки радостно вешаются моему Поэту на шею. Тот улыбается виновато. Увидел меня. Наши взгляды встретились.