Мухлис безмолвно указал на каменную полку в изголовье кровати, и Альтаир разглядел в полумраке знакомые очертания.

– Ты заглядывал внутрь?

Мухлис убежденно покачал головой под испытующим взглядом Альтаира. Наконец, убедившись, что купец не солгал, асассин дотянулся до сапог и, морщась при каждом движении, стал натягивать их.

– Благодарю тебя за заботу обо мне, – проговорил, наконец, Альтаир. – Если бы не ты, я бы умер у колодца.

Усмехнувшись, Мухлис снова сел на стул.

– За тобой ухаживали мои жена и дочь. Это я должен благодарить тебя. Ты спас меня от страшной смерти от рук головорезов, – он чуть наклонился вперед. – Ты дрался в точности как Альтаир ибн Ла-Ахад из легенды. Я всем так и сказал.

– Люди знают, что я здесь?

Мухлис развел руками.

– Конечно! Вся деревня знает о герое, спасшем меня от верной гибели. Все уверены, что это был ты.

– И почему они так решили?

Мухлис вместо ответа кивнул на низкий столик, где лежал отлично смазанный скрытый клинок Альтаира, поблескивая тусклым, угрожающим светом.

Альтаир обдумал услышанное.

– И о клинке ты тоже рассказал?

Мухлис задумался на мгновение.

– Ну да, – кивнул он, – конечно. Ты против?

– Когда слухи дойдут до цитадели, они придут чтобы меня найти.

– И не только они, – грустно вздохнул Мухлис.

– О чем ты?

– Недавно в крепость приезжал посланник от отца парня, которого ты убил.

– А кого я убил?

– Жестокого головореза по имени Байхас.

– А его отец?

– Фахад – главарь банды разбойников, бродящих по пустыне. Говорят, они разбили лагерь в двух-трех днях пути от деревни. Оттуда и приезжал посланник. Говорят, он просил у Мастера разрешение на то, чтобы явиться в деревню и отыскать убийцу.

– У Мастера? – резко перебил Альтаир. – Аббаса?

Мухлис кивнул.

– Они предлагали награду за убийцу, но жители отказались. Но Аббас вряд ли поступил так же.

– У людей добрые сердца, – вздохнул Альтаир, – в отличие от их правителя.

– Истинная правда, – согласился Мухлис. – Аббас забирает наши деньги и ничего не дает взамен, засев в цитадели, некогда бывшей сердцем общины. Раньше мы получали оттуда силу, наставления…

– И защиту, – со слабой улыбкой подытожил Альтаир.

– И её тоже, – поддержал Мухлис. – Все, что ты оставил после себя, Альтаир, исчезло. Их заменили продажность и паранойя. Говорят, когда ты исчез, асассины, верные тебе и Малику, подняли бунт, и Аббасу пришлось его подавить. Он казнил заговорщиков, и с тех пор боится нового восстания. Он целыми днями и ночами сидит в своей башне, подозревая всех вокруг в заговорах и казня тех, на кого падут эти подозрения. Правила, на которых стоял Орден, рухнули под его руководством, как рушится крепость. Говорят, Аббасу снится один и тот же сон. Что однажды Альтаир ибн Ла-Ахад вернется из изгнания и… – он замолчал, посмотрев сперва на Альтаира, а потом искоса взглянув на его мешок, – … и принесет артефакт, который уничтожит Аббаса… У тебя он есть? Ты собираешься напасть на Аббаса?

– Даже если бы у меня был такой артефакт, не он уничтожит Аббаса. Это сделает вера – вера в себя и в Кредо.

– Чья вера, Альтаир?

Альтаир махнул рукой.

– Твоя. Всех жителей и асассинов.

– Но как ты восстановишь эту веру? – удивился Мухлис.

– Скоро увидишь, – отозвался Альтаир.