|
У Коя, разумеется, до этого не дошло Постепенно сумрак начал проясняться, начали вырисовываться очертания дна, и скоро Кой опустился на холодный белый песок рядом с густыми зарослями морских анемонов – актиний и водорослей – среди которых плавали стайки рыбешек Глубиномер показывал восемнадцать метров Кой огляделся в полусумраке: видимость была хорошая, благодаря слабому течению, которое Кой чувствовал, вода здесь оставалось чистой; в радиусе пяти-шести метров он вполне ясно различал окружающее он видел морские звезды, двустворчатые раковины, торчавшие из песка, словно лопаты, верхушки скал, на которых только начинали ветвиться маленькие кораллы; здесь заканчивался подводный сад. Мимо Коя течением проносило мельчайших морских обитателей, немного увеличенных в размерах благодаря стеклу маски. Если бы он зажег фонарь, то все вокруг, без света однообразно зеленое, приобрело бы естественную окраску.
Но Кой несколько раз медленно вдохнул и выдохнул, чтобы легкие адаптировались и кровь обогатилась кислородом, и определил, где он находится, сверяясь с компасом. План его состоял в том, чтобы отплыть метров на пятнадцать – двадцать к югу, а потом описать круг, приняв за его центр якорную цепь «Карпанты». Держась в метре от дна, он поплыл, прижимая руки к бокам и делая легкие движения ластами. Он сосредоточился и внимательно высматривал любой признак, указывающий на то, что под песком что-то есть, хотя Танжер утверждала, что бронзовые пушки лежат на поверхности. Он был на краю подводного ботанического сада и подумал, что если бы в этих густых зарослях что-то скрывалось, очень непросто было бы это что-то обнаружить. Он решил начать поиски там, где водорослей не было; песчаное дно, казалось, было совершенно плоским, однако глубиномер и компас показали, что к юго-западу шел небольшой уклон. Вдох и выдох каждые пять секунд производили сильный шум, но в промежутках он плыл в полной тишине. Он старался двигаться медленно, сводя к минимуму физические усилия. Старинное правило ныряльщиков гласило: чем меньше устаешь, тем реже дышишь, чем меньше воздуха потребляешь, тем больше его у тебя остается. А это ему сейчас и нужно было. Лангусты там или не лангусты, но искать иголку в стоге сена – дело не минутное. Кой заметил темные пятна на песке, приблизился к ним – камни с редкими водорослями. Чуть дальше он нашел первый предмет, относящийся к сухопутной жизни, – ржавую консервную банку. Он неспешно плыл, поворачивая голову вправо и влево, чтобы не упустить ни одной детали, а когда достигал мысленно очерченной окружности с «Карпантой» в центре, останавливался, сверялся с компасом и сворачивал направо Он хотел было уже двинуться дальше, оставив позади густые водоросли, когда вдруг заметил какую-то тень почти на границе видимости. Поплыл туда и, к своему разочарованию, обнаружил круглый камень, покрытый известковыми отложениями. Уж слишком круглый, уж слишком ровный, вдруг подумал Кой. Он взял его, немного замутив воду, – и неожиданно легкий предмет распался в его руках. Внутри известковых отложений оказалась серо-зеленая масса, очень похожая на сгнившую древесину. Ошеломленный Кой не сразу понял, что это действительно старая сгнившая древесина. Может быть, колесо от лафета. Сердце под неопреновой курткой забилось сильнее. Дыхание уже не было ровным; разрывая песок вокруг находки, он делал три вдоха каждые пять секунд и так взбаламутил воду, что ему пришлось подняться повыше, туда, где вода оставалась чистой и можно было оглядеться вокруг. Тогда-то он и увидел первую пушку.
Подальше он заметил темную тень второй пушки. Он приблизился к ней и увидел, что она – точно такая же, только находится в другом положении – упала, наверное, стволом вниз, а потом, под собственной тяжестью, постепенно зарылась гораздо глубже, до самых цапф. Рядом он обнаружил красные камни необычных очертаний; вскрыв ножом известковые отложения, он обнаружил, что там ничего нет, кроме красноватой ржавчины, но сами отложения хранили форму давно уже не существующих железных предметов. |
