Взяв себя в руки, что, как понял лорд Хейвуд, далось ей с большим трудом, Лалита продолжала:

— Из Америки мама писала дедушке о том, сколько денег она получила… и еще о том, что, поскольку я их единственный ребенок, все это состояние должно перейти ко мне.

— И что сказал об этом ваш дедушка?

— Он был не слишком доволен, — ответила Лалита. — Он сказал мне тогда: «Это значит, моя девочка, что все охотники до богатого приданого Англии будут виться возле тебя в надежде заполучить твои деньги! И чтобы этого не случилось, мы никому не скажем о твоем наследстве!»

— Ваш дедушка рассудил очень мудро. Но, когда он умер, как я полагаю, этим не преминул воспользоваться ваш дядя?

Именно так все и случилось, — кивнула Лалита, тяжело вздохнув. — Я думаю, что дедушкин поверенный в делах, должно быть, сказал ему об этом, так как дядя Эдуард вскоре прибыл в Мэнор и объявил, что он теперь является моим опекуном и я должна делать все, что он мне велит.

— А до этого вы часто его видели? — поинтересовался лорд Хейвуд.

— Нет, у него с дедушкой были довольно прохладные отношения. Дедушка никогда не одобрял его поведение. Прежде всего за то, что он, ссылаясь на плохое здоровье, избежал службы в армии. Ну и потом, дядя постоянно требовал, чтобы дедушка оплачивал его долги.

— Теперь я понимаю, что у вашего дедушки действительно были причины скрывать от него ваше положение богатой наследницы.

— Дедушка не хотел, чтобы… об этом вообще кто-нибудь знал. Он собирался на этот сезон привезти меня в Лондон, чтобы я могла побывать там на балах и светских приемах, но, к сожалению, заболел, и все наши планы рухнули.

— Вы были очень этим огорчены?

— Нет, совсем нет, я была вполне счастлива в Мэноре. У меня были лошади, много прелестных платьев, и если дедушка боялся охотников за приданым, то и я их боялась.

— Но вы же наверняка хотели выйти замуж?

— Только если бы… я действительно полюбила…

Лалита вздохнула и после паузы добавила:

— Вы можете себе представить, что я почувствовала, когда дядя Эдуард привез с собой в Мэнор Филиппа и объявил, что мы должны с ним пожениться? Я думаю, он узнал от поверенных, связанных с адвокатской конторой в Америке, что единственный путь для него получить контроль над моим наследством — это выдать меня замуж за своего сына.

Лорд Хейвуд был уверен, что так все и было на самом деле, поэтому он сказал:

— И потому, что вы были напуганы перспективой стать женой своего кузена, вы и сбежали из дома?

— Я была… очень сильно напугана, — ответила Лалита. — Я чувствовала, что дядя Эдуард ни перед чем не остановится, чтобы заставить меня выйти замуж за Филиппа… Поэтому я пришла сюда, зная, что вы находитесь во Франции…

Лорд Хейвуд подумал, что она умно поступила, спрятавшись в абсолютно пустом доме. Вряд ли кому-нибудь пришло бы в голову искать ее здесь, где не было никого, кто мог бы ей помочь, кто мог бы заботиться о ней.

Словно прочитав его мысли, Лалита сказала:

— Когда… вы вернулись домой… и все стало вдруг так замечательно… я поняла, что никогда еще не была так счастлива!

Она поднялась и подошла к лорду Хейвуду.

— Вы не можете… отправить меня назад, — сказала она, умоляюще глядя ему в глаза. — Вы не посмеете… отвергнуть меня сейчас только потому, что я богата…. Если хотите, забудьте о моих деньгах, откажитесь от них… но я без вас не смогу жить!

Голос у нее дрожал и срывался, глаза вновь наполнились слезами, она готова была разрыдаться.