– Что случилось дальше?

А что могло случиться?

Когда Тенсору было шестнадцать, мальчишка вконец отбился от рук. Портовый город предоставляет множество соблазнов, и противостоять им – нужна сила воли. У Тенсора не было ни силы, ни желания. Более того, ему хотелось то ли насолить родителям, то ли обратить на себя внимание.

Вино, курительная смолка, женщины… Одна прожила с ним два года – не выдержала. Сбежала. Потом, через пару-тройку лет безудержного пьянства… Вы знаете, что это такое – алкоголик дома?

Те, кто знает, – поймут. Это вечная жизнь на активированном заклинании вулкана, иначе и не скажешь. Постоянное ожидание худшего, причем не ясно, должно ли оно случиться с сыном или из-за него.

Пару раз Славерус впал в отчаяние и крепко отлупил пасынка. Не помогло.

Валайра закатывала истерики и умоляла чуть ли не на коленях. Тоже не помогало.

Выгнать мальчишку из дома? Из этого, кстати, собственноручно построенного? Стоило бы, но куда?

Один он пропал бы.

Яна фыркнула, и Славерус ухмыльнулся в ответ:

– Не пропал бы. Верно. Жене я этого доказать не смог.

Это Яна понимала. А…

– Храм?

– Ничего не помогало. В любой магии ключевым является желание вылечиться или стать лучше. Тут же…

Он не договорил, но и так ясно. Желание у мальчишки отсутствовало напрочь. А зачем? Да и не мальчишка уже…

– Когда Тенсору было уже к тридцати, он женился. На женщине с ребенком. Редкостная гадость, кстати говоря. Что она, что его пасынок… Горшок нашел крышку.

– А содержал эту крышку кто?

– Увы, милая лайри. Какое-то время мы все жили в этом доме. Мы с Валайрой, Тенсор с Лидейной, двое их детей…

– Двое?

– Ну, не просто ж так он женился. Сделал ей девочку и повел в Храм, когда у невесты живот на нос лез. Так что да – официально у меня двое внуков, Валайра и Альден.

– Валайра?

– Девочку назвали в честь бабушки.

– Понятно.

– Спустя примерно десять лет у меня появилась возможность купить небольшую комнату, куда я и отселил всю эту… шайку.

– Они были недовольны?

– О, еще как, милая лайри. Безумно недовольны. Переезд лишал их возможности… э…

– Захребетничать, – подсказал Рошер.

Славерус кивнул:

– Очень точное определение, Рош. Паразитировать, если пожелаешь. Валайра – жена – все равно давала им деньги, покупала что могла, но так было легче. Не приходилось слушать пьяные вопли под дверью, гонять собутыльников Тенсора, бороться с обезумевшим животным, которому срочно и сейчас нужна бутылка, успокаивать истерики Лидейны, возиться с их детьми, которые, по-моему, были рождены в запое и совершенно не нужны их родителям…

– Вам было очень тяжело?

– Безумно. И все же это не худшие годы моей жизни. Валайра и я… Мы любили друг друга. По-своему.

Яна не могла этого понять. Но это же люди! Они такие сложные, даже загадочные… Может, если она еще немного поизучает этого человека…

– Вы были счастливы, или не хотели ничего менять?

Славерус поморщился.

– А вы умеете задавать вопросы, лайри.

– И все же?

– Наверное, второе. Я рос в книжной семье, много читал, мечтал стать архивариусом или хотя бы библиотекарем…

– Но стали каменщиком?

– Валайра настояла. Нам вечно не хватало денег, так что доучиться я не смог.

На счет Валайры добавилась еще одна черная костяшка.