Через пять минут из-за двери с матовым стеклом, расположенной в конце коридора, появилась особа, невероятно на нее похожая, и поманила меня за собой. Я встал и последовал за ней в сторону кабинетов, находящихся за дверью. Судя по всему, эта женщина обитала в мире, качество которого определялось пятью, а то и семью звездочками, потому что она не была расположена улыбаться или болтать, хотя мне удалось узнать, что ее зовут Бьянка. Мы поднялись на лифте на два этажа, а затем долго шли по коридору, мимо комнат со стеклянными стенами, где пары мужчин с короткими стрижками работали так старательно и так творчески, что мне захотелось включить сигнал пожарной тревоги — желательно, устроив настоящий пожар.

В конце коридора она открыла дверь и подтолкнула меня внутрь.

— Тодд Крейн, — объявила она.

«Вот как», — подумал я, только сейчас поняв, что мне предстоит встретиться с одной третьей названия фирмы.

Я оказался в строгом кабинете с большими окнами с двух сторон, откуда открывался отличный вид на залив Эллиот и причалы. Остальные две стены были увешаны дипломами в рамках, наградами и громадными снимками продукции компании, включая несколько реклам, в создании которых принимала участие Эми. Посреди комнаты стоял стол, на котором вполне можно было бы сыграть в баскетбол. Элегантный мужчина лет пятидесяти вышел из-за него мне навстречу. Хлопчатобумажные брюки, тщательно отглаженнал сиреневая рубашка. Черные волосы с проседью, такие изысканные черты лица, что его вполне можно было бы показывать по телевизору в качестве рекламы чего-нибудь хорошего, качественного и дорогого, но стоящего того.

— Привет, — сказал он, протягивая мне руку. — Я Тодд Крейн.

«Кто бы сомневался, — подумал я и пожал ему руку. — И почему только я тебя уже ненавижу?»

Впрочем, он держался безупречно, и я решил, что часть его работы как раз и состоит в том, чтобы помочь постороннему человеку почувствовать себя уютно в его кабинете. На одном углу его стола стояла фотография в рамке — студийный снимок, изображавший Крейна, обнимающего ухоженную женщину, и трех дочерей разного возраста. Меня удивило, что фотография была повернута не к стулу Крейна, а наружу, как будто была еще одним дипломом вроде тех, что висели на стенах. В углу комнаты стоял старомодный радиоприемник, судя по всему из семидесятых, и я решил, что это один аксессуар, характеризующий индивидуальность хозяина кабинета.

— Итак, Джек, — сказал он, откинувшись на спинку стула. — Я рад, что у имени наконец появилось лицо. Поразительно, что мы не встречались раньше.

— Я не слишком часто уезжал из Лос-Анджелеса, пока мы не перебрались сюда, — ответил я.

— И что же привело вас сегодня в город? Вы ведь теперь занимаетесь писательским трудом, не так ли?

— У меня тут встреча. Кроме того, Эми умудрилась оставить вчера свой мобильный телефон в такси, вот я и решил убить двух зайцев одним выстрелом и отдать ей телефон лично. Думаю, у нее уже началась ломка по поводу его отсутствия.

Тодд рассмеялся. Ха-ха-ха. Три раздельных звука, словно последовательность была создана и отработана, а потом доведена до совершенства давным-давно, годами тренировок перед зеркалом и в полном одиночестве.

Затем он замолчал, дожидаясь, когда я еще что-то скажу. Мне это показалось странным, поскольку я предполагал, что он тут же начнет выдавать мне информацию.

— Только я не знаю, как мне лучше это сделать, — проговорил я.

— Увы, я тоже не знаю, — со смущенным видом протянул Крейн.

— Я подумал, что у кого-нибудь здесь есть ее расписание.

— Не совсем так, — сказал он, сложив на груди руки и поджав губы.