|
– Переговариваться чуть громче, хлопать в ладоши – выдавать свое присутствие звуками. Медведям гораздо сильней хочется избежать встречи с нами, чем нам самим – хотите верьте, хотите нет. Даже на их собственной территории у них не будет с нами проблем, коль скоро мы их понимаем. Без этого никак. И ключевое слово к этому пониманию – «неожиданность». Нам ни в коем случае нельзя застать медведя врасплох, поскольку тогда у него не останется иного выбора, кроме как отреагировать свойственным ему образом. Он проявит агрессию, даже если предпочел бы отступить, поскольку решит, что мы вынуждаем его действовать. Так что не забываем шуметь, обозначая свое присутствие в определенных местах, и уделяем внимание окружающей обстановке, чтобы не оказаться на тех участках, которых следует избегать.
– По мне, так все вокруг одинаковое, – заметил Ти. – Со временем так не будет. Для этого потребуются все ваши органы чувств. Все до единого. Во-первых, зрение. Не просто глазейте по сторонам, а наблюдайте, изучайте окружающую обстановку. Кстати, у Дрю, вон там сзади, задача посложнее, поскольку он прикрывает нам тыл. Ему надо постоянно оглядываться и проверять, не угрожает ли нам что-нибудь. Дрю при этих словах словно надулся, и Джейс подумал: интересно, сознает ли он, что быть замыкающим одновременно означает быть тем парнем, который первым попадет медведю в зубы? – Во-вторых, нужно постоянно вслушиваться, – продолжал Итан, – потому что меньше всего мы хотим нарваться на стычку между медведями, и чтобы такого не произошло, нам нужно ее заранее услышать. В-третьих, надо использовать обоняние, чтобы… – Вы что, можете унюхать медведя за две мили? Или за три? – Это подал голос Ти, еще один шутничок, соперничающий с Марко, и он произнес это с совершенно серьезным видом, хотя и подмигнув Коннору, который в ответ лишь уставился на него безжизненным взглядом. Джейс Уилсон в этом случае рассмеялся бы, но Коннор Рейнольдс был далеко не весельчак. – Я не могу унюхать медведей, – терпеливо объяснил Итан, – но я могу унюхать их дерьмо. Это помогает. Понимаешь, иногда медведь срёт в лесу. Я дам тебе в этом убедиться, Ти, если мы наткнемся на неопровержимые свидетельства моего заявления. Обещаю не торопить тебя, чтобы ты как следует все проинспектировал. На сей раз Джейсу действительно захотелось рассмеяться – остальные и в самом деле покатились со смеху, но он сохранил молчание. Ведь Коннор Рейнольдс – сильный и молчаливый. И бесстрашный. – Запах тухлятины меня тоже сразу насторожит, – продолжал Итан. – Какой-нибудь полуразложившейся туши. Если уж я ее учуял, то и медведь тоже может – вы уж поверьте, вот они-то в самом деле могут чуять запахи за милю, – так что нам нужно держаться оттуда подальше, поскольку запах, от которого мы воротим носы, для них означает: тут есть чем поживиться. И охотиться не надо. Медведи – лентяи. Они предпочитают даровую еду. Мы еще поговорим на эту тему, когда встанем лагерем и возникнет вопрос хранения провизии. – Вы сказали всего про три чувства, – встрял Джефф, который до сих пор был чуть ли не единственным, кто выказывал хоть какой-то настоящий интерес к словам Итана; на лицах остальных большей частью было написано: «Все-эти-лагеря-в-лесу-полная-фигня». – Хотя, если я попробую на вкус или потрогаю то, что окажется медведем, то буду полным мудаком. Остальные покатились со смеху, и даже Итан Сербин улыбнулся вместе со всеми. – Не буду с этим спорить, не считая твоего лексикона, – сказал он. – Но ты можешь попробовать на вкус несколько ягод по пути. Приметишь ягодный кустик, попробуешь ягодку и подумаешь: «Опа, вкусненькая!» Так вот, имей в виду: если она тебе понравилась, то и медведям придется по вкусу. |
