Достал свою старую трубу и набрал номер, который обычно я видел на дисплее при входящих звонках.

— Служба неотложной помощи, слушаю вас, — раздался приятный голос.

— Снейп. Нужна машина к моему дому.

— Доктор Снейп? Что у вас произошло? — из голоса исчезла приторность и появились нотки любопытства.

— Не у меня. С доктором Тонкс произошел несчастный случай. Возможно, перелом. Так что пусть Струпьяр просыпается. И еще. Блек в каком состоянии?

— В нормальном, что удивительно. Только по такому случаю сильно зол, — хихикнула регистратор, я не узнавал её по голосу. — Скажите, а что доктор Тонкс делает у вас ночью?

— А тебе не все равно? — рявкнул я. — Машину высылай.

— Я её уже отправила…

Я не стал дожидаться очередной порции глупостей и отключил связь. Покосился на Тонкс. Представляю себе, какие слухи начнут гулять по больнице, начиная с завтрашнего утра. Хорошо еще, что Нимфодора на больничный уйдет. В течение месяца ей в больнице делать нечего, а за месяц местные сплетники найдут себе другой объект для обсуждений.

Ожидаемые проблемы возникли с нашим «несравненным» рентгенологом. Он долго разглядывал снимок и наконец выдал заключение:

— Нет здесь никакого перелома, я его не вижу.

— Как ты не видишь здесь перелома, если даже я его вижу! — и я ткнул пальцем в снимок, висящий на негатоскопе. На дистальной фаланге первого пальца правой ноги явно была видна косая линия перелома. — Если это не перелом, то что?

— Не знаю! Может, на каблуках переходила или ломала уже до этого, и это костное разрастание, или мозоль. И никаких признаков перелома здесь нет, — начал заводиться Струпьяр.

— Ты бы еще сказал, что у неё возрастная инволюция костной ткани в её неполные тридцать, или ты увидел признаки остеомиелита!

— Если такой умный, сам диагноз ставь! — завопил рентгенолог.

— Слушай, ты, наверное, устал, если не может мозоль от перелома отличить. Иди спать, мы без тебя справимся, — я начал раздражаться.

Струпьяр хмыкнул и вышел из кабинета.

Я же еще пару минут рассматривал снимок, а затем отправился на поиски Тонкс, которую сразу же после того, как просветили её ногу, забрал на редкость трезвый Блек.

Блек обнаружился в ординаторской хирургического отделения. Там он с философским видом пил пиво и разглядывал «Плейбой».

— Где Тонкс? — я с порога задал вопрос.

— Дома, — пожал плечами Блек. — Пока ты с нашим чудо-рентгенологом лаялся, я ей гипс наложил, больничный оформил, и её скорая домой отвезла. Будешь? — и он протянул мне бутылку.

— Блек, с тобой все в порядке? — скептически проговорил я. С Сириусом мы были на ножах еще с университета.

— Да. Со мной все в порядке. Просто ночные дежурства… Они как-то странно на восприятие влияют, — продолжал философствовать Блек.

— Нет. Я уж лучше домой пойду.

— Ну как хочешь, — Сириус пожал плечами и уткнулся в журнал.

Уже находясь дома, я посмотрел на часы. Три ночи. С момента падения Тонкс прошел всего час. Спать не хотелось. Шампанское со всеми этими делами выветрилось, и сейчас побаливала голова.

За стеной что-то громыхнуло. Затем раздался чей-то приглушенный мат, и полилась вода. Значит, у соседей тоже бессонница. Странно, а у них-то с чего? Это мы, врачи со стажем, после ночных дежурств иногда день с ночью путаем.

Кстати, раз они не спят, нужно пойти и поздравить Грейнджер с тем, что с завтрашнего дня она остается фактически одна.