За две минуты ДО консьержка открывает дверь арендованной мною квартиры, протягивает мне ключ, я машинально прикрепляю его на свою связку с брелоком-волчонком и кладу в карман. Консьержка гостеприимно приглашает войти, попутно инструктируя меня по всем вопросам одновременно: вот вам пульт, открывающий тяжелые металлические ставни, их обычно опускают, когда не живут, но и от солнца тоже можно, а это встроенный пылесос, у которого в наличии только труба с насадкой и длиннющий шланг, а все остальное прячется где-то в недрах умного дома, а на сушилке сэкономили, слива, увы, нет, придется самой сливать этот бачок…

За минуту ДО «мажордомша» распахивает шторы, раздвигает стеклянные двери и решительно заявляет, что я счастливица:

— Приехали ровно в час заката! Кто видел закат в Алгарве, тот считал послание Господа!

С этой тирадой Мануэла выходит на широкий балкон. Обводит рукой всю панораму сочной зелени деревьев, пронзительно-синего океана и невероятного одновременно пурпурного, песочного, иссиня-синего и светлого, почти прозрачного неба. Опускает руку ниже, намереваясь рассказать о прелестях просторного бассейна на первом уровне…

…и истошно кричит.

Похоже, с рассуждениями о посланиях Господа придется повременить. Если это и послание, то весьма неоднозначное.

Подавшись вперед, смотрю, что же так напугало консьержку.

Внизу в четком голубоватом свечении бассейна плавает тело. Лицом вниз. Женское тело. В коктейльном платье. Руки в стороны крестом.

Представить, что кто-то из изрядно выпивших жильцов или гостей «Барракуды» в полной вечерней амуниции нырнул в бассейн и решил на спор задержать дыхание, сложновато. Логичнее предположить, что купальщица мертва.

— Звоните в полицию! — Растерявшуюся Мануэлу приходится трясти за плечи, чтобы привести в себя. — Звоните! И нужно спуститься, посмотреть, вдруг еще чем-то можем помочь.

Пока бежим по длинному коридору-балкону, спускаемся в лифте, идем к бассейну, консьержка лопочет по телефону, что-то объясняя полиции. Кроме Barracuda, mulher и morta ничего не понимаю, но можно догадаться, о чем речь. Мануэла возмущается на родном языке, попутно выдавая комментарии для меня на своем португальском английском.

— Говорят, они не та полиция! Они PSP — Policia де Segurança Pública — «Общественная безопасность полиция», — неуклюже переводит на английский Мануэла, — а на убийство вызывать нужно PJ — Policia Judiciária — судебную полицию. Откуда же нам знать, убийство или сама утонула?! Или еще жива…

Выбегаем к бассейну. Мануэла не выпускает из рук телефона, продолжает ругаться с правильной и неправильной полицией. Приходится мне как есть, в шортах и футболке — купальника на мне нет, только телефон на край бортика положить, по ступенькам спуститься в бассейн. Подплыть к распластанному телу, нащупать вену рядом с бархоткой на шее, зажать ее пальцем. И, повернувшись к Мануэле, покачать головой.

— Morta! — восклицает та, и продолжает лепетать в телефон.

Подплываю к лестнице, выхожу, отжимая волосы, оглядываюсь по сторонам в поисках полотенца. И пока консьержка все еще разговаривает с полицией, объясняя, как быстрее доехать до «Барракуды», издали рассматриваю тело.

— Женщина. Судя по корочкам на локтях, уже не юная. Хотя тело подтянутое.

— Это американка из блока «А». — Мануэла успевает разговаривать и с полицией, и со мной. — Вчера звонила, говорила, что должна прилететь, просила подготовить апартаменты. У нее свой брелок от ворот, DHL ей все ключи отправляла, я не заметила, как она приехала. Может, все ж еще жива?!

Отрицательно качаю головой. И вижу, что началось движение: кто-то из жильцов заметил произошедшее со своих балконов, машут руками, кричат, о чем-то спрашивают Мануэлу, на что та отвечает понятным мне словом morta.