|
Напротив. Все здесь выглядело предельно скромно, а Клэй был человеком скромным, замкнутым; когда-то его даже прозвали Ван Гогом Космоса. Он жил больше своей внутренней жизнью, чем жизнью Вселенной. Он не искал ни славы, ни оваций, хотя мог претендовать и на то и на другое. Порой даже казалось, что он бежит от них. Всю свою жизнь он производил впечатление человека, который пытается от всех скрыться. Человека, который от чего-то убегает, или, наоборот, за чем-то гонится, человека ищущего, которому никак не удается завладеть тем, что он пытается найти. Лэтроп покачал головой: трудно определить, кем на самом деле был Клэй — охотником или преследуемой добычей. Если добычей, то чего он боялся, от чего бежал? А если охотником, то за кем гнался, что искал?
Лэтроп услышал какое-то тихое шарканье и, повернув голову, увидел, что по тропе к нему идет одно из гномоподобных существ. Он понял, что это старик. Поседевший волосяной покров на его теле казался серым, а когда он подошел ближе, Лэтроп разглядел и другие признаки старости: слезящиеся глаза, морщинистую кожу, поникшие кустики бровей, скрюченные пальцы рук. Существо остановилось перед Лэтропом и заговорило, и тот понял его. — Да будут зорки ваши глаза, сэр. (Не «сэр», конечно, а самый близкий по смыслу перевод этого слова.) — Да будет острым ваш слух,— отозвался Лэтроп. — Крепкого вам сна. — Приятного вам аппетита,— продолжал Лэтроп. Когда наконец все добрые пожелания были исчерпаны, гном внимательно оглядел Лэтропа и произнес: — Вы похожи на того, другого. — На Клэя,— уточнил Лэтроп. — Только вы моложе,— сказал гном. — Моложе,— согласился Лэтроп.— Но не намного. — Верно,— вежливо согласился гном, словно желая доставить этим собеседнику удовольствие.— И вы не больной. — Да, я здоров,— сказал Лэтроп. Клэй был больной. Клэй… (Не «умер». Слово скорей переводилось, как «прекратился» или «иссяк», но смысл его был ясен.) — Я знаю. Я пришел, чтобы поговорить о нем. — Он жил с нами,— произнес гном,— Мы были рядом с ним, когда он… (Умер?) А давно ли это произошло? Как спросить «давно ли»? Лэтроп вдруг смешался, осознав, что в языке этих гномов не было слов, подходивших по смыслу для обозначения продолжительности отрезка времени. Глаголы в нем, конечно, употреблялись в настоящем, прошедшем и будущем времени, но не было ни одного слова для измерения протяженности времени или пространства. — Вы…— (Не было слов, переводимых, как «похоронить» и «могила».) — Вы закопали его в землю? — спросил Лэтроп. Он почувствовал, что этот вопрос привел гнома в ужас. — Мы… его. — Съели его? — мучительно соображал Лэтроп. На Земле, да и на некоторых других планетах жили в древности племена, которые поедали своих усопших, воздавая тем самым покойникам высшую почесть. Но это не было слово «съели». Тогда что же они сделали с Клэем? Сожгли? Повесили? Куда–то забросили? Нет. Ни то, ни другое, ни третье. — Мы… Клэя,— настойчиво повторил гном.— Он так хотел. Мы любили его. Мы не могли сделать для него меньше, чем он просил. Лэтроп с благодарностью поклонился. — Этим вы оказали честь и мне тоже. Гном вроде бы несколько успокоился. — Клэй был безвредный,— произнес он. «Безвредный» — не совсем точный перевод. быть может, «мягкий». «Не жесткий». Да еще «слегка чокнутый». |
