|
И я ему склонен верить – Оришака ведь даже не вирг. – Но ведь Жерсон может играть, – Гонза пожал плечами. – Вся его команда может играть. Как оркестр. Повинуясь только дирижеру. Вольво горько улыбнулся, а потом, чеканя каждое слово, произнес. – Запомните, живые. Крепко запомните. Жерсон никогда – никогда! – не ввяжется в свару с Техником Большого Киева и его подручными. А тут даже не свара. Тут война. И добавил, уже мягче и задумчивее, ни к кому конкретно не обращаясь: – Это не Жерсон. Но кто же тогда, шахнуш тодд? ! При звуках родного языка Гонза вопросительно шевельнул ушами. * 13. Мерседарио – Тупунгато. Команда затихла мгновенно, потому что за минувшие сутки никому поспать особо не пришлось. Только часовые, Вахмистр и Лазука, продолжали бодрствовать. Эльф бесшумно расхаживал снаружи, да так, что заметить его вряд ли кто сумел бы; Лазука устроился на крыше, у слухового оконца и бдил за прилегающими улицами. Дважды за ночь часовые сменялись. До рассвета все было тихо. Когда тьма стала рассеиваться, а восток заалел, Большой Киев проснулся. Где-то далеко-далеко свистнул локомотив. Донесся шум двигателя раннего автомобиля. Ожило радио; в одной из комнат сам собой включился телевайзер. Вольво чертыхнулся, нашарил на столике рядом с кроватью продолговатый, усыпанный кнопками пульт и нажал на единственную красную, под надписью «Operate». Телевайзер моментально умолк, а экран его вновь сделался матово-серым и непроницаемым. Вольво хорошо знал формулы обращения с телевайзерами. Он взглянул на часы, и решил позволить команде еще немного отдохнуть. И сам откинулся на подушку. На восходе внимание Валентина-полуэльфа, стоящего на часах, привлек нарастающий треск моторов. Мотоциклетных моторов. Валентин сразу разбудил Вольво. Ас с крыши вскоре заметил целое стадо мотоциклистов. Они неслись по параллельной улице сплошным потоком, соблюдая равные интервалы и строгое построение. Казалось, что стадо – это разумное существо или сложная хорошо обученная машина. Вольво поднялся на крышу и долго рассматривал ранних гостей в бинокль; потом отнял бинокль от глаз и тихо выругался. – Какого дьявола им здесь нужно? Ас вопросительно глядел на шефа. У перекрестка стадо качнулось влево. К дому, где расположилась команда. На следующем – еще раз влево. – Все, – сказал в рацию Валентин снизу. – Они на нашей улице. – Поднимай живых, – велел Вольво стоящему за плечом Бюскермолену. – Только тихо. Мотоциклистов было много. Не меньше сотни. Они подкатывали к дому, глушили двигатели, но оставались в седлах. Скоро они запрудили всю улицу. Парда разбудил Гонза. Чувство смутной тревоги уже успело вселиться в Парда; вероятно он даже во сне слышал треск мотоциклов и подсознательно забеспокоился. – Гости к нам, дружище… Веселье продолжается, чтоб его… В голосе Гонзы сквозила неприкрытая досада. Пард торопливо оделся, отпихнув ногой слесарскую робу, в которой проходил весь вчерашний день. На полу остались лежать уродливая брезентовая сумка, моток проволоки, плоскогубцы и разводной ключ. – Это не выбрасывай… – посоветовал Гонза, указывая на ключ. – В случае чего можно кого-нибудь по башке осчастливить. Пард мрачно проверил, заряжен ли пистолет. Обойма была полна; после стрельбы у поезда Пард добил ее недостающими патронами. Рядом шевелились гномы, уже с ружьями в руках. – Выгляни, что ли, – сказал Бюскермолен сородичу. Роел послушно приблизился к окну и осторожно оттянул стволом ружья черную завесу маскировки. – Е-мое! – шепнул он, не оборачиваясь. – Целая армия! Мотоциклисты тем временем спешились, десятка полтора из них направились к дому. |
